Поскольку в непрерывности все равно, откуда начинать, начнем с начала: экстенсивность – есть расширение. Как это понимать? Видимо, поскольку расширение- это определенное изменение, то экстенсивность следует понимать как изменение. В чем определенность изменения расширения? Видимо, в изменении собственного пространства или величины в сторону увеличения. Остается ли в этом процессе природа вещи, качество вещи, структура вещи и пр. тождественными самим себе? – Видимо: да. Так что же изменяется?- Пространственные характеристики, и величины, и , возможно, соразмерность этих характеристик и величин внутри растущего целого.
Рефлектируем сказанное.
Первая видимость экстенсивности, как изменения, вытекает из очевидности, ибо расширение- это, несомненно, ПЕРЕХОД от одной пространственной, количественной характеристики к другой, т.е. из одной определенности в другую, но не есть ни одна из определенностей, а суть ОТРИЦАНИЕ этих (любых в своей ВНЕШНЕЙ определенности) определенностей. Поэтому, несомненно, что если экстенсивность суть расширение, она же суть и изменение.
Вторая видимость, опять же, основывается на очевидности, поскольку корень слова расширять происходит от слова «ширина», что означает определенный пространственный размер. Именно понятие ширины заложено Шеллингом в понимании экстенсивности, как абсолютного пространства, опосредовано Гегелем количеством («пространство суть «чистое количество»), а отсюда и СВЯЗЬ гегелевской экстенсивности, как характеристике количества, с шеллинговским понятием экстенсивности, как абсолютного пространства, заложившего основы современных понятий экстенсивных факторов (как объема, расстояния (пути) площади) из области физики. Не чуждо такое понимание экстенсивности и гносеологии: расширение, как выхождение теории «за рамки своего предмета», и т.д.
Третья видимость суть производная от второй, ибо расширение, как количественная или пространственная характеристики- НЕ КАЧЕСТВЕННЫ (количество даже противоположно качеству, т.е. является его отрицанием). Следовательно, экстенсивность, как изменение, не затрагивает качественных характеристик вещи и тех ее свойств, которые могут ПОВЛИЯТЬ на качество (например, на «структуры» у Яблонского или, непосредственно, «качественных изменений энергетики организмов» - Печуркина). Что же касается изменения соразмерности, то и здесь вполне очевидно, что если расширяющаяся вещь сложна, каждая ее составляющая часть может в силу своей внутренней причинности и внешних условий расширяться с различной, до некоторых пределов, обозначаемых целостностью вещи, скоростью (вспомним пример самоиндукции усиления защитных функций покровов членистоногих, и развитие трахей у членистоногих в процессе их приспособления к наземной жизни, описанной Гиляровым). Следовательно, исходя из сказанного, можно предположить, что экстенсивность- это изменение пространственно- количественных характеристик вещи, теории и т.д., и их соотношения, соразмерности внутри самой вещи. Но подобное определение экстенсивности НЕ МОЖЕТ нас удовлетворить, как минимум, по двум причинам, причинам, находящимся ВНУТРИ определяемой нами непрерывности.
Первая причина: идущая со времени Орема к Гегелю понимание экстенсивности, как явления качества целостности в ее частях, как многообразное в себе, т.е. такое понимание экстенсивности, в котором невозможно игнорировать не только широту, как количество, как пространство, но и широту ФОРМ, что никак не вяжется с чисто количественным аспектом понимания экстенсивности.
Вторая причина, обратная первой, опять же, со времен Орема, (учитывая принятую мной противоположность интенсивности и экстенсивности) в том, что и интенсивность- суть не только качественная характеристика изменения вещи, теории и т.д., но и количественная: например, как СТЕПЕНЬ нагретости, ИЛИ степень ВООБЩЕ, или как у Л.Н. Купера и т.д. Поэтому-то вряд ли нам удастся обратное определение экстенсивности через ее противоположность- интенсивность, как УСИЛЕНИЕ. К сожалению, я не могу принять точку зрения Шеллинга, и рассматривать интенсивность, как действие, ибо, с одной стороны, не всякая непространственная величина суть обязательно интенсивность- например, наше мышление, которое не пространственно (имеется ввиду- физическое пространство), как в экстенсивном, так и в интенсивном аспекте, или такие свойства вещей, как твердость- мягкость, жесткость- упругость, активность-пассивность, повторимость- уникальность и т.д., а с другой- усиление, это, собственно и не сила, а тем более- не действие, и, как изменение величины, никак не может быть изменением качества.
Но, может быть, нам что-то даст понимание интенсивности, как напряжения? Данный термин в философии, практически, отсутствует. В физике же он суть:
А) отношение силы к единице поверхности, объема, расстояния и есть концентрация, НАСЫЩЕНИЕ того или иного тела, участка тела, силой;
Б) разности потенциалов ПОЛЯ между двумя точками, где потенциал суть СПОСОБНОСТЬ единичного заряда, помещенного в тождественное ему по качеству поле (напр., электрический заряд- в электрическом же поле) совершать определенную работу.
Первое понимание интенсивности, как концентрации, насыщенности тела силой, объясняет понимание Шеллингом интенсивности, как ДЕЙСТВИЯ, ибо, по сути, сила- это количественное выражение действия (подобное понимание силы свойственно физике со времен Ньютона), понимание интенсивности как усиления (ибо усиление- это не сила, а увеличение силы за счет увеличения «насыщенности» телом этой силы, или тем, что является ее порождающим основанием в самом теле), понимание интенсивности, как КОЛИЧЕСТВЕННОЙ характеристики (и это, опять же- естественно. Ведь в физике производиться произведение именно ЧИСЛЕННЫХ величин экстенсивности и интенсивности), но ничего не проясняет в отношении противоположности ее к экстенсивности (если напряжение- это насыщение, то экстенсивность недостаточно определить, как ИСТОЩЕНИЕ, да и само такое определение для экстенсивности НЕОЧЕВИДНО. Вполне можно предположить, что при расширении происходит истощение чего-то, но это отнюдь не значит, что расширение – это именно истощение), в частности, в ее предполагаемом противоположении, как изменении качества и количества.
Второе понимание интенсивности, как разности потенциалов поля между двумя точками, сразу кажется наиболее интересным как с субъективной точки зрения (ибо в понятии поля заложено понятие непрерывности, что может дать импульс к дальнейшей мысленной ассоциации идей интенсивности и объекта), так и с объективной, ибо напряжение в данном случае, рассматривается не как что-то в себе, а как что-то между собой и другим в непрерывности «своего».
Т.е. при втором понимании интенсивности, интенсивность выступает не как абсолютная величина, а как величина относительная, не просто как количество, а как разность, дифференциал. При этом мы остаемся, конечно, в пределах понимания интенсивности Оремом («больше-меньше»), Гегелем («дифференциация в себе»), в рамках первоначального смысла слова интенсивность, но, в то же время, понятие интенсивности приобретает новый оттенок: интенсивность, как ОТНОШЕНИЕ. Остановимся на этом аспекте понятия интенсивности более детально. Поразмыслим над ним. Этого требует как стремление к объективности понимания явление интенсивности, так и мой субъективный интерес, вызванный ассоциацией поля, как некоей непрерывности, с непрерывностью объекта. Итак, примем за интенсивность РАЗЛИЧИЕ между самим собой. Обусловлено ли это различие внутренними причинами? В той мере, в какой эти причины способны отразить внешнее- безусловно- да. Изменяются ли качественно эти причины? В данном понимании напряжения- нет. Т.е. с изменением напряжения не изменяются ни причины, ни свойства этого тела (заряда) совершать работу (более конкретно; изменяется величина взаимодействия тела (заряда) с полем, но не само взаимодействие). Таким образом, разность тела самому себе является РЕЗУЛЬТАТОМ разности взаимодействия тела с полем в разных точках нахождения этого тела при постоянном поле, или в одной точке, но в разное время при переменном поле. Примем, при этом, как водиться в электростатике, что наше тело (заряд), помещенный в поле, достаточно мал, и не искажает собой поля. В данном виде взаимодействия тела (заряда) с полем можно рассматривать, как ВОЗДЕЙСТВИЕ поля на тело (заряд). Теперь, определив условия существования системы: «тело (заряд)- поле», обратим внимание на второй ее компонент – поле. Здесь, на мой взгляд, важны два момента:
1. Независимость поля от тела (заряда), т.е. поле:
А) индуцируется (создается) не самим телом (зарядом), а чем-то внешним;
Б) поле, тем не менее, воздействует только на то тело (заряд), которое само индуцирует собственное, аналогичное по качеству поле, «РАСТВОРЯЮЩЕЕСЯ» во внешнем поле (принцип суперпозиции), но мало, и поэтому, практически, не изменяет внешнее поле.
2. Поле НЕПРЕРЫВНО и потому ОДНОКАЧЕСТВЕННО в самом себе.
Имея такой набор фактов, с которыми любой физик вряд ли не согласиться, можно сделать следующее умозаключение. Поскольку само тело, пребывая в разных точках стационарного поля тождественно самому себе (его заряд остается постоянным), ИЗМЕНЕНИЕ его способности совершать работу или оказывать воздействие на другое тело, суть отражение не собственного (внутреннего) изменения, а изменения поля в различных точках, т.е., другими словами, различная количественная величина силы тела суть выражение различной количественной величины поля в разных точках. Пробный (малый, точечный) заряд, помещенный в поле, поскольку он не искажает поле, не выражает ничего иного, как свойства самого поля. Поле же, по своему определению, непрерывно, т.е. относительно изменяющееся. Другими словами, если иметь в виду стационарное (электрическое) поле, изменение в каждой его бесконечно дифференцируемой точке, не суть собственное изменение, а относительное изменение, изменение, как РАЗНОСТЬ между собственным значением заряда в данной точке и значением напряжения поля в этой точке. Непрерывность поля выражается через градиент потенциала, где потенциал точки суть ничто иное, как СПОСОБНОСТЬ изменять, воздействовать на нечто внешнее полю в этой точке, в том числе, и изменять окрестности поля в рядом лежащих точках, а разность потенциалов, то, что принято называть напряжением, а значит: интенсивностью поля и есть отношение различия этих изменений, свойственное полю между двумя точками, т.е. тому, что было мною ВЫДЕЛЕНО из общей непрерывности поля чисто ВНЕШНЕ (пробный заряд в этих двух точках, выражающий способность этих двух точек изменять нечто внешнее, не прерывает непрерывность поля, а лишь служит средством определить относительность изменения в этих двух точках).
Поле, оставаясь между этими двумя точками, в них, и за ними (т.е. – везде) фактически непрерывным, тем не менее, становиться относительно определенным между этими двумя точками (определенным относительно изменения окрестных точек, выделяющих изменение точек, заключенных между ними). Следовательно, интенсивность поля между двумя точками суть ничто иное, как относительная определенность способности изменять участок, заключенный между этими двумя точками. Т.е. такая определенность, которая ЦЕЛИКОМ задается ВНЕШНИМИ данному участку изменениями, т.е. не имеет причинности в себе. Поскольку же непрерывность, фактически, остается при этом непрерывностью, данный участок непрерывно дифференцируется в себе, но так как он, при этом все же определен, внутренняя дифференциация по отношению к внешним фиктивным границам, имеет нечто общее, определенное и потому, разность потенциалов, отнесенная к внутренней дифференциации, как dx/dl определено, как ОБЩАЯ напряженность этого участка, общая способность этого участка ИЗМЕНЯТЬСЯ, т.е.- то, что принимается нами за интенсивность поля, как разность потенциалов, определяющая изменение мнимой дискретности, суть тождественно интенсивности (напряженности) поля, как интегральной сумме дифференцированной в себе мнимой дискретности. И, таким образом, ВНЕШНЯЯ определенность мнимой дискретности на ее мнимых границах РАВНА ВНУТРЕННЕЙ (при ненарушенной непрерывности, сколь внешние точки определяют способность к изменению внутренних, столь и внутренние точки определяют способность к изменению внешних). Мало того, при стремлении разности потенциалов к нулю, напряженность поля выделенного участка поля есть- напряженность ТОЧКИ поля, что, при сохраняющейся непрерывности поля суть то, что и разность потенциалов поля, и напряженность поля при бесконечном дифференцировании не тождественны друг другу, а ОДНО И ТО ЖЕ. Это же означает, что собственная определенность есть, также, одновременно и внешняя определенность. Более того, напряженность поля, как его НАСЫЩЕННОСТЬ, определяющая разность потенциалов внешнего поля (или своих- относительно мнимых границ), есть, одновременно, разностью потенциалов, как отношением ВНЕШНЕ определяющим эту насыщенность. Таким образом, интенсивность поля, видимо, ни то, ни другое, (ибо эти два определения отрицают друг друга). Поскольку же ими описывают один и тот же феномен природы то, видимо, я не могу и произвольно отрицать одно из этих определений, ни оба вместе.
Поэтому, обратимся к другому примеру, уже рассматриваемому мной: к излучению атомов. В отличие от поля, в спектральной линии четко определены оба параметра: интенсивность излучения, дающая эту линию, определяется, обычно, как РАЗНОСТЬ количества излучения на данной волне и количество излучения в воображаемом непрерывном спектре, экстенсивность излучения- это диапазон (разность) волн, участвующих в образовании этой спектральной линии (ширина) с близкой к пиковой, но различной длиной. Очевидно, что ВЕСЬ спектр излучения отражает ОБЩЕЕ количество волн и энергии, ими уносимой. Представим себе естественный мазер, накачка которого происходит изнутри зарождающейся звездой. Естественно, что звезда, которую в физике представляют, обычно абсолютно черным излучающим телом, посылает в окружающую ее газово-пылевую туманность определенное количество лучевой энергии, численное значение которой определяется степенью нагретости поверхности звезды.. Вполне естественно также, что при этом ожидается непрерывность спектра, по функции которой можно определить температуру поверхности звезды. Но, из-за дискретности излучения (переизлучения) атомами газово-пылевой туманности (в основном- атомами водорода и молекулами воды) непрерывность спектра звезды оказывается не только нарушенной, но и искаженной: на определенном интервале длин волн непрерывного спектра КОЛИЧЕСТВО излучения резко повышается, причем, совершенно не отражая действительную температуру на поверхности вновь рождающей звезды, ни даже температуру самого газово-пылевого облака. В общем случае, при сохранении общего количества переизлучающейся энергии это означает ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕ количества энергии, переизлучающими волнами разных длин, что выражается в УВЕЛИЧЕНИИ количества волн одной (и близкой к ней) длины и в УМЕНЬШЕНИИ количества волн другой длины.
Обычно прослеживается дискретность увеличения и, соответственно, уменьшение количества волн той или иной длины. Но, именно, из-за дискретности, т.е. из-за относительной определенности излучения, строгих границ участков уменьшенной и увеличенной интенсивности нет. В принципе, из-за ВЗАИМОСВЯЗИ атомов, ионов и электронов в взаимосогласованных электрических полях плазмы, можно предположить, что увеличение количества волн определенной длины происходит не только за счет уменьшения количества волн также определенной длины. Эффект Штарка, в совокупности с эффектом Доплера, может различным образом сказываться как на электронах, находящихся в коллективном движении, так и на лучеиспускании атомов, ионов, радикалов, молекул другой природы. Пусть это изменение интенсивности их излучения и незначительно,- она есть. Поэтому, в принципе, можно предполагать ОБЩЕЕ изменение лучеиспускания по всему псевдо-непрерывному спектру, и тогда интенсивность спектральной линии следует рассматривать не как разницу между количеством излучения энергии на данной длине волны и количеством излучения энергии на данной длине волны а непрерывном спектре, а как отношение изменения количества излучения энергии данной длине волны в мазере и изменение количества излучения энергии ОСТАЛЬНОГО участка непрерывного (или дискретного, псевдо-непрерывного) спектра. Вполне естественно, что оно будет меньше единицы, ибо атомы, ионы, молекулы облака НЕ рождают энергию, а ПЕРЕИЗЛУЧАЮТ В ОСНОВНОМ ее. Что, собственно означает это отношение? Оно означает, что в количественном аспекте излучение абсолютно черного тела (образующейся звезды) переизлучается в облаке не автоматически, а ИЗМЕНЯЕТСЯ (в отличие от электрического поля в пробном заряде), согласно природе, собственной причинности атомов, молекул облака.
А теперь рефлектируем понятие интенсивности поля и излучения. Первое суть разности потенциалов, внешне определяющее насыщенность поля в псевдо-дискретности, с одной стороны, с другой- сама насыщенность поля, определяющая разность псевдо-дискретности. Второе суть отношение изменения (разности) количества излучения (насыщенности), остального участка псевдо-непрерывности. И то, и другое- суть выделение в ОБЩЕЙ непрерывности дискретности. Но, если в первом случае, мы имеем дело с псевдо-дискретностью, НЕ ИМЕЮЩЕЙ в себе собственной причинности, и потому то, что мы называем в поле его интенсивностью, есть также непрерывающейся интенсивностью псевдо-дискретности, а сама интенсивность есть отношение насыщенности к самой себе (что для непрерывности означает ОТСУТСТВИЕ субъекта или экстенсивности), то, во-втором случае, непрерывность спектра абсолютного черного тела ПРЕОБРАЖАЕТСЯ в облаке согласно причинности атомов, молекул, ионов. Т.е. причинностью излучения становится сама дискретность. Атом, переизлучив электромагнитную волну, МОЖЕТ изменить ее, например, излучить вместо одной поглощенной даве, три новых волны с другими длинами. Вот эти-то волны, имеющие уже свою причинность в дискретности и являются, в свою очередь, причиной изменения непрерывности спектра. Т.е., с одной стороны, исходя из начальной непрерывности спектра абсолютно черного тела, причины излучения на данной волне изначально находятся ВНЕ причин излучения дискретности, но дискретность, переизлучая, а главное, ПРЕОБРАЗУЯ внешнюю причинность, излучает, исходя из собственной причинности. Таким образом, интенсивность спектральной линии- это не суть тождественное отношение непрерывности к самой себе, а суть ПРЕОБРАЗОВАНИЕ внешней причинности во внутреннюю, т.е. отношение преобразования внешней причинности существования атома, молекулы в энергетически возбужденном состоянии во внутреннюю собственного излучения. Т.е., другими словами, спектральная линия не есть, по сути, насыщенность спектра излучения данной длиной волны, не есть разность количества рядом с ней находящихся в непрерывном спектре волн с другой длиной, а суть ОТНОШЕНИЕ преобразования других волн в свое излучение, т.е. не сама насыщенность, не само УСИЛЕНИЕ, а такое отношении существования внешней и внутренней причинности, которое ПРИВОДИТ к насыщению, усилению, т.е. причина того и другого. Интенсивность, таким образом, суть не только причина УСИЛЕНИЯ, НАСЫЩЕННОСТИ, но и ослабления, истощенности (менее интенсивное, более интенсивно, но в любом случае- интенсивное), т.е., как отношение, интенсивность имеет количественное выражение.
А как же быть связи интенсивности с качественным изменением, гораздо более явным в объективном описании МНОГИХ знаменитых философов прошлого и настоящего времени? Возьмем для примера, то же излучение. Отношение изменения количества излучения на данной длине в естественном мазере и изменения количества излучения энергии остального участка псевдо-непрерывного спектра, может быть не только меньше единицы, о чем я писал ранее, не только равно, но и больше единицы, ибо возможен и вариант РАЗОГРЕВА самого облака при резком его сжатии или прохождении через него ударной волны. В таком случае атомы, молекулы, ионы, электроны могут начать сами излучать, в частности, в инфракрасном спектре, преобразуя свою энергию ДВИЖЕНИЯ в энергию излучения. Изменение температуры облака может привести и резонированию излучения, т.е., непросто к вспышке в области инфракрасного излучения, но и к изменению отношения изменения количества излучения на данной длине волны в мазере и изменения количества излучения энергии остального участка псевдо- непрерывного спектра. Другими словами, активность дискретности в излучении возрастает настолько, что ее причинность начинает не только ИЗМЕНЯТЬ состав излучения но и ПОРОЖДАЕТ излучение, а это уже качественно иной процесс, хотя он, как РОСТ интенсивности излучения, также выражается все тем же отношением преобразования ВНЕШНЕЙ причинности, во ВНУТРЕННЮЮ. Понимание интенсивности, как отношения превращения внешней причинности во внутреннюю- удовлетворяет не только требованию объяснения интенсивности, как КАЧЕСТВА, и интенсивности, как КОЛИЧЕСТВА, не просто уточняет связь понятия интенсивности с силой, действием, а также- с насыщением, но и интенсивности, как УСТРЕМЛЕННОСТИ во ВНУТРЬ (напр., тождественности самой себе), интенсивности, как СРАВНЕНИЯ, где непрерывность присутствует не в сравниваемых вещах, а в объекте сравнения.
В свою очередь, экстенсивность, как противоположность интенсивности, суть отношение превращения ВНУРЕННЕЙ причинности во ВНЕШНЮЮ. В том же примере с излучением экстенсивность, как ШИРИНА спектральной линии, суть ничто иное, как УШИРЕНИЕ, ЗАХВАТ излучающими атомами на определенной частоте излучения в спектре с рядом лежащими длинами волн. Ведь, вполне естественно, что, не будь повышения интенсивности излучения на данной волне определенным видом атома, связанного с собственной причинностью их совместного существования, не было бы что и расширять на непрерывном спектре. Собственно, излучение определенным видом атомов электромагнитных волн должно быть монохроматическим. Но, увеличение количества возбужденных атомов в самосогласованных полях плазмы приводит ЕСТЕСТВЕННЫМ образом к РАЗМЫВАНИЮ дискретности, к расщеплению и расплыванию спектральной линии, причинность чему: именно резкое увеличение отношения превращения внутренней во внешнюю причинность лучеиспускания атомов, молекул, ионов, т.е. их интенсивность. Другими словами, интенсивность и экстенсивность находятся в ПРЯМОМ соотношении. Чем больше интенсивность, тем большая тенденция дискретности к экстенсивному существованию. И, в свою очередь, увеличение экстенсивности дискретности приводит к дальнейшей интенсификации этой дискретности, ибо в сферу лучеиспускания и лучепоглощения атомов определенного вида попадает больший интервал длин волн. Такая самоиндукция интенсивности и экстенсивности возможна, однако, не всегда, а лишь при условии, как минимум, совпадения увеличений интенсивности и экстенсивности, или же прирост интенсивности должен быть большим прироста экстенсивности.
Теперь, перенесем свое внимание в область гнозиса, столь любезную сердцу философа. Возьмем в качестве примера открытие и существование всемирного закона тяготения. Когда И. Ньютон поставил перед собой задачу объяснить движение небесных тел согласно законам механики, в науке уже существовали и были признанными научным сообществом так называемые три закона механики И. Ньютона (Причем, касательно их, то не в столь явном виде они уже существовали в науке и до И.Ньютона (закон инерции Галилея, законы механики Р. Декарта и др., в области астрономии- три закона Кеплера, и, непосредственно, в области ОБЪЯСНЕНИЯ движения небесных тел- теория вихрей Р. Декарта, из которой, при всех усилиях ученых той эпохи, никак нельзя было вывести количественные законы движения небесных тел И. Кеплера)). Тем не менее, проблема связи законов механики и законов движения небесных тел существовала ОБЪЕКТИВНО (т.е.- независимо от воли и желания И. Ньютона)- «витала в интеллектуальной атмосфере» того времени. Ньютон же, согласно своей внутренней причинности мышления, СОВПАВШЕЙ с объективной причинностью, стал выразителем решения этой проблемы. Исходя из своей причинности, он ПРЕРВАЛ непрерывность мышления ученых умов той эпохи по поводу тяготения:
А) выразив экстенсивную мысль о возможности существования ДАЛЬНОДЕЙСТВУЮЩИХ сил;
Б) выразив экстенсивную мысль о возможности объяснения движения небесных тел без помощи знания механизма действия этих сил.
Нельзя не заметить, что, отказавшись объяснить механизм действия сил тяготения, Ньютон существенно упростил решение объективно стоящей перед ним проблемы, но, тем самым, он, одновременно, отказался и решить ее во всей полноте. В итоге, он использовал лишь ЧАСТЬ объективной непрерывности мышления по этой проблеме, и потому его решение для той эпохи было (казалось) дискретным, субъективным. НО, ОГРАНИЧИВ НЕПРЕРЫВНОСТЬ ОБЪЕКТА, своим субъективным пониманием, своей причинностью мышления, Ньютон не только сузил рамки объекта мышления, он, ту часть объективного мышления, которую взял за основу своей причинности мышления по данной проблеме начал ИЗМЕНЯТЬ (субъективировать), таким образом, чтобы она стала способной описывать больше явлений тяготения, чем гипотеза Декарта. Приоритет в данной дискретности получал НЕ МЕХАНИЗМ силы, его умозрительное объяснение, но поиск адекватного количественного выражения самой силы, зависимости ее величины от тех или иных свойств тел и расстояний между ними. Вполне естественно при такой направленности мышления непрерывности объекта мышления получившаяся у Ньютона дискретность мышления, стало из-за собственной причинности местом КОНЦЕНТРАЦИИ, ПРИТЯГИВАНИЯ той части объективного мышления, которое отвечало бы этой новой переформулировке задачи, а именно: фактов из астрономии (движение, и возмущение в движениях планет, в частности Луны, диаметр Земли, плюс математика). Забегая вперед- такой же повышенный интерес к этим областям был присущ и А. Эйнштейну во время создания им ОТО.
Вполне естественно, что привлечение новых фактов из области объективного мышления в собственную дискретность, суть ничто иное, как попытка их использовать в качестве УСИЛЕНИЯ своей собственной причинности, дискретности, интенсифицируя этими (привлеченными) фактами свой, субъективный подход к решению проблем тяготения, выраженный Ньютоном в чистой экстенсивности идей (А и Б). Данные факты при этом, оставаясь объективными (т.е.- общепризнанными), получают новое СУБЪЕКТИВНОЕ объяснение, т.е. новую причинность. Таким образом, привлечение объективных фактов в свою дискретность, суть ничто иное, как превращение объективной причинности в субъективную. Отношение же такого превращения (а, вполне естественно, что возникает именно такое отношение- ведь, по существу, сам факт, меняя свою причинность, остается объективным: т.е. признаваемым, как объективным научным сообществом, так и субъектом, оппозиционирующим этому сообществу. Обычно, в таких случаях, субъективность объяснения факта, служит альтернативой ранее существующего объективного объяснения (напоминаю, что объективность у меня понимается, прежде всего, не как истинное соответствие мышления вещественному аналогу, а как непрерывность мышления, имеющего основания вне мышления того или иного субъекта, которое может быть ложным) или сам факт, в свою очередь, выводится из следствий своего существования, которые могут оставаться независимыми от различных интерпретаций этого факта,- как бы то ни было, сам факт должен, меняя свою причинность (интерпретацию) оставаться объективно значимым, а следовательно его объективность должна существовать именно в изменяющимся отношении к субъективности. В моей интерпретации: увеличение количества фактов подтверждающих мнение субъекта есть увеличение интенсивности дискретности мышления этого субъекта. Отсюда следует не только действительность понимания мной интенсивности, как отношения, но и особенность интенсивности по отношению ее к субъекту и объекту. Для Ньютона, как, впрочем, и для других открывателей нового и для их судей интенсивность субъективных идей, или интенсивность мышления субъекта суть ничто иное, как СООТВЕТСТВИЕ (или степень соответствия) фактов, идей, признаваемых как самим субъектом, так и всем научным сообществом, или их интерпретаций в субъективной идее, субъективной причинностью- за истинные. Известно, например, что, поначалу, в дни своего рождения, закон Ньютона подтверждался далеко не полностью. Относительная ошибка (несоответствие) составляла тогда 1/25. Интенсивность идеи обратно пропорциональности силы тяготения квадрату расстояния между телами была слабой (Ньютон в течение 20 лет не осмеливался обнародовать этот закон, пока «упрямые» факты не видоизменились (напр. за это время был уточнен радиус Земли) ОБЪЕКТИВНЫМ образом в сторону субъективной идеи, тем самым, УСИЛИВ уверенность, прежде всего, самого Ньютона в ее правильности. Став общественным достоянием, теория тяготения И. Ньютона еще долго оставалась субъективной, поскольку была дискретной (главным образом, потому, что из нее был исключен Ньютоном вопрос о механизме сил тяготения, но, также и потому, что не могла поначалу с принятой в астрономии точностью объяснять все феномены движения планет). Противостоя декартовской теории вихрей, теория Ньютона развивалась как в экстенсивном направлении (все большее количество феноменов движения небесных тел удавалось с помощью ее объяснить- движение перигелия Луны (Клеро), доказательство долгопериодических (а не вековых) изменений движения Юпитера и Сатурна (Лаплас), открытие планеты Нептун и т.д.), так и в интенсивном, ибо для интенсивного развития понадобилось не только усовершенствовать математический аппарат теории (напр., получение верного значения движения перигелия Луны Клеро должен был продвинуть решения в рамках обратных квадратов до приближения более высокого порядка, Лаплас в проблеме взаимосвязи движений Юпитера и Сатурна вынужден был решить проблему, связанную с выбором порядка приближений и т.д.), но и свободно обращать задачу (напр., не определять возмущения в движении планеты, исходя из движения других планет, но и, наоборот, определять местонахождение и НАЛИЧИЕ неизвестной ранее планеты (Нептун), исходя из возмущений движения известных планет), а, также делать весьма дальновидные предположения о влиянии приливного трения на движение Луны, и других небесных тел. В связи с последним, а также, в связи с проблемой перигелия Меркурия уместно отметить, что экстенсивность- не суть экспансия. Экспансия, это- безоговорочное признание действительности выполнения того или иного закон для существования нового объекта. Так, приливное трение, которым объяснили около половины векового ускорения Луны (с 1860 г.), действительно могло быть описано в рамках ньютонова закона, но первые количественные оценки этого феномена были получены лишь в ХХ в. (т.е. было, как непроверенная гипотеза, экспансией- безоговорочным признанием всех этих возмущений Луны, результатом экстраполированием закона Ньютона на движение Луны), то экстенсивность закона, как абсолютная величина, как ОТНОШЕНИЕ причинностей движения Луны согласно закону Ньютона, а не вопреки этому закону, их интерпретаций в субъективной идее, субъективной причинностью, составляла вплоть до ХХ века неопределенную величину. То же касается и перигелия Меркурия. Разница же между этими двумя примерами заключается в том, что, если дальнейшее усовершенствование математических расчетов и изменений подтвердило справедливость экспансии закона Ньютона на движение Луны, то, что касается перигелия Меркурия, эта экспансия была целиком НАСИЛЬСТВЕННОЙ, ВНЕШНЕЙ. Существование такого объекта мышления, как аномальное смещение перигелия Меркурия не объяснялось субъективной причинностью закона Ньютона. Да, В свое время экспансия состоялась. Но, при этом, экспансия не исчезала, превращаясь в экстенсивность, ибо в рамках закона Ньютона ни одно объяснение нельзя было считать удовлетворительным. Поведение перигелия Меркурия, как объекта НЕ МОГЛО БЫТЬ в принципе описано законом тяготения И. Ньютона и, таким образом, ПРИЧИННОСТЬ этого эффекта не могла заключаться целиком в субъективности закона тяготения. Она лежала ВНЕ дискретности ньютоновской теории, находясь, в то же время в непрерывности физического и математического мышления. Данную СВЯЗЬ дискретности и непрерывности выявил позже А. Эйнштейн. Но дело- не в этом. Дело в том, что, если- экспансия- это ПРИСВОЕНИЕ чего-либо «незаконным» образом- «насилия» образно говоря, конкретно: приписывания действию закона тяготения Ньютона той части смещения перигелия Меркурия, которою никак НЕЛЬЗЯ объяснить из закона И. Ньютона, но можно ВРЕМЕННО сослаться на неизвестные (и- не существующие (ложные)) факторы, при их учете которых, можно бы объяснить эту аномалию законом Ньютона; то экстенсивность- это СООТВЕТСТВИЕ отношения превращения своей внутренней причинности (добровольности, образно говоря, конкретно- смещения той части перигелия Меркурия, которая, действительно, объясняется теорией тяготения И. Ньютона, и постоянно уточняемого до сих пор) во внешнюю причинность своего объекта (мысли- закона Ньютона). Экстенсивность потому суть, только та часть экспансии, которая есть временная НЕПРОЯВЛЕННОСТЬ справедливости экстраполяции теории на объект, притом, не на ЛЮБОЙ объект, а на объект, имеющий ВЫЯВЛЕННУЮ непрерывность мышления о других объектах, описываемых теорией. Т.е., новый объект, по своей природе, необходимо ДОЛЖЕН иметь тождественную с теоретическими объектами описания причинность. Экстенсивность, как направленность, но не экспансия.
Отсюда вполне понятно, что мое понимание интенсивности и экстенсивности свойственно и в области познания. Но какова связь этих понятий с понятиями субъект- объекта?