Я уже писал:
Где искать истину? Пока ясно только одно: поскольку, что истинно, а что- нет, решает, все-таки человек, то и истина должна находиться не между человеком и вещью, а в нем самом. Человек не только «мера всех вещей», но и мера истины. Родина истины- его сознание.
Но, с другой стороны, существует само по себе разумеющееся на сегодняшний день определение истины, как соответствия вещи нашим представлением о ней. А сама же вещь – не существует в нашем сознании. Сравнивают же что-то на основании чего-то общего. А что общее между представлением вещи и самой вещью, мне и предстоит выявить, начиная с анализа «само по себе разумеющего», чтобы прийти к определению истины, так сказать: ПО ФАКТУ.
Итак, нужно, прежде всего, разобрать, что в само по себе разумеющемуся определению истины понимается под соответствием?- Например, слова «дом» и самой вещью «дом»? Очевидно – что они совершенно разные. Более того, если договориться обозначить дом другим словом, например штепи, соответствие не измениться, хотя слово изменилось. Почему? – Потому что слова- условные знаки, замещающие предмет в НАШЕМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ. То есть слова: не замещают сам предмет а замещают наше представление о нем. Выявляется, что истина в существенной мере, как ЯВЛЕНИЕ утверждения одного человека другому, суть сочетание:
А) некоего соответствия ( в данном случае- как тождество) условных слов-знаков (имен) между субъектами;
Б) некоему соответствию между словом и представлением которое оно замещает:
В) некоему соответствию не самому предмету, а представлению о нем, которое, как правило- неодинаковое у этих субъектов. У одного, как говориться циновка- коврик для вытирания ног, для другого- место для сидения. И здесь выявляется, как раз, то, что говорить о соответствии между двумя РАЗНЫМИ представлениями двух субъектов об одной и той же вещи, было бы, несколько опрометчиво, ведь, с таким же успехом, мы можем утверждать, что мы имеем некое НЕсоответствие между этими представлениями. И, что- самое главное, нельзя по- разным представлениям разных субъектов вывести однозначно- какое из них, истинно, а какое- ложно (или они оба истинны, хотя и разные).
Отсюда, можно, видимо, утверждать, что определение через понятие соответствие: будет для истины- слишком «широким». Для п. А.- это соответствие (тождество)- слишком очевидно, чтоб на нем останавливаться подробно, стоит только заметить: что это тождество результат социальности (договоренность) и поддерживается социальностью, так как тождество слов – условие ОБЩЕНИЯ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ.
Но, вот со вторым (п.Б), не говоря, уже, о о третьем- уже проблемы, связанные с индивидуальностью мышления отдельных людей. Безусловно, благодаря совместному бытию, между их представлениями- тоже много общего, тождественного, но и много различий (п.В) - благодаря их конкретному (индивидуальному) опыту. Этому свидетельство- существование «внутренней речи», отличной от внешней (общения), служащей неким «промежуточным звеном между индивидуальными представлениями и внешней речью.
Подобная детализация проблемы, однако, по-прежнему, не дает ответа: какое это соответствие, ведь по-прежнему, ни сам предмет, ни представление о нем:
1. непохоже на само слово;
2. и само соответствие не измениться, если, согласованно, изменить условный знак-слово.
Что же в слове- соответствует вещи, и остается неизменным, если изменить этот условный знак?
Да, с первого взгляда, ничего, если само слово: строго понимать, как условный знак (и это, как выясниться позже- одно из условий свободы трансцендентального Я). Но если слово понимать как ПОНЯТИЕ, то в его содержимом появляется новые компоненты: значение и смысл. Но, вот уже сами понятия смысла и значения, на первый взгляд, имеют разные, порой, противоположные определения в разных науках и философских учениях. Так, например:
«В логической семантике, в традиции, идущей от Фреге, значением языкового выражения (предметным 3начением) называют его денотат, т.е. тот предмет (или класс предметов), который обозначается этим выражением. Смыслом же называют то мысленное содержание, которое выражается и усваивается при понимании языкового выражения. В классической формальной логике понятиям значения и смысла соответствуют понятия "объема" и "содержания". В лингвистике распространена другая различительная схема (т.наз. "треугольник Огдена-Ричардса"), где понятие значения конкретизируется как лексическое значение слова (языковое употребление), а смысла - как субъективный образ, возникающий при понимании текста (речевое употребление)…. В лингвистической философии (в традиции Витгенштейна) распространена трактовка значения как "способа употребления" знаков в коммуникативных контекстах "языковых ИГР". В герменевтике смысл и значение рассматриваются в неразрывной связи с определенными историческими способами "истолкования" и "интерпретации"» (См. SMYSL-I-ZNACHENIE-1685.html)».
(phenomen.ru/forum/index.php?showtopic=900&hl= ).
Как видим, трудно найти в этой чехарде определений нечто вполне очевидное. И все же, попробуем.
Вряд ли кто будет возражать, что в тексте смысл присутствует тогда, когда слова, предложения, из которых состоит текст, СВЯЗАНЫ друг с другом… Но что значит – связаны? Понятие связи включает в себя, прежде всего то ОБЩЕЕ, что ОБЪЕДИНЯЕТ два и более разных объектов в ОДНО ЦЕЛОЕ. Понятие связи также включает в себя ОГРАНИЧЕНИЕ существования одним объектом других объектов (и наоборот: ДВУСТОРОННЯЯ связь). В аспекте смысла это означает следующее. Возьмём, например, выражение: «Дом на окраине города». Имеет ли смысл понятие «дом»? Безусловно. Дом – это (допустим, «сузим» область значений, исключив династия (род, семья и пр.)) - постройка, ПРЕДНАЗНАЧЕННАЯ ДЛЯ различных нужд – (для жилья, учреждения) человека. Также имеют смысл слова «окраина», «город». Очевидно, что смыслы «окраина» и «город» ограничивают (конкретизируют) смысл дома, который, в принципе, может находиться где угодно. В свою очередь смысл понятия «дом» конкретизирует смысл понятия «окраина». Т.е. не «та окраина, где котлован, мусорная свалка и т.д.», а та, где – дом.
Таким образом, связь слов, предложений текста это ограниченное ПЕРЕСЕЧЕНИЕ СМЫСЛОВЫХ ПОЛЕЙ слов, предложений и, одновременно, как пересечение, суть возникновение нового (конкретного) смысла предложения, словосочетания… Поскольку логика – довольно поздняя форма мышления, а мифологическое (основополагающее ЛЮБОГО производного типа мышления) мышление – почти безграничный (многогранный) феномен, проще рассмотреть образование связи в «реликте» этого мышления –т.е. при образовании метафоры (перенесение смыслов слов, как способ ТВОРЕНИЯ новых смыслов), которая, безусловно, имеет смысл. «Механизм» создания метафоры основан на способности мышления к образованию УПОДОБЛЕНИЯ и аналогии… Легко задаться вопросом: «Что общего между женщиной и розой?»,- и УСТАНОВИТЬ СВЯЗЬ, т.е. ОБЩЕЕ, где смыслы слов «роза» и «женщина» пересекаются. По мере воображения отдельно взятого человека подобное пересечение может быть большим или меньшим: красота, цветение, колкость и т.д. Это пересечение происходит не по СУЩНОСТНЫМ свойствам. Поэтому-то: «Похвалить философа за метафору — все равно что похвалить логика за красивый почерк» (www.gumer.info/bibliotek_Buks/Linguist/Article/... ). Но ВСЕГДА это пересечение, это ОБЩЕЕ, ОГРАНИЧИВАЮЩЕЕ смысловое поле обоих слов (двусторонняя связь), имеет СМЫСЛ. Здесь уместно заметить, что в мифологическом мышлении нет места для сущностных свойств. В мифологическом мышлении ВСЕ явленные свойства одинаково важны. Поэтому в мифологическом мышлении, собственно, и нет метафоры в современном понимании. Метафора возникла, когда от мифологического мышления отделились религиозное, философское и пр. виды «СУЩНОСТНОГО» мышления. Поскольку же – метафора – современное ВЫРАЖЕНИЕ механизма фундаментального мифологического мышления, то именно нахождение по «похожести», аналогии СВЯЗИ между словами, а значит, и явлениями, которые эти слова обозначают, и является БАЗОВЫМ для обретения смысла. A priori для первобытного (да и для современного) человека обретение смысла БОЛЕЕ ВАЖНО, чем понимание истинности и ложности (хотя понятие лжи – тоже довольно позднее образование). Метафора, сравнение, аналогия – ДО СИХ ПОР первые инструменты в описании и познании нового, в творчестве… В ТВОРЕНИИ СМЫСЛА.
Но сказать, что смысл – это пересечение, соприкасание и совпадение смысловых полей, значит, практически, ничего не сказать (ПОЧТИ тавтология)» И это- естественно, ЕСЛИ подойти к проблеме определения значения и смысла с точки зрения замкнутости языка (См. тему «круги мышления» phenomen.ru/forum/index.php?showtopic=730&hl= ), когда ЛЮБОЕ понятие для ПОНИМАНИЯ должно быть выражено через ДРУГИЕ опять же понятия, тогда становится ясным, денотат НЕ САМ предмет (или класс предметов), а, так сказать, конвенциональное или интерсубъективное ПОНЯТИЕ о нём (по сути замкнутость языка- это ВТОРАЯ причина свободы трансцендентального Я). Ну, а что значит смысл, сам по себе? Существует ли «квант» смысла? Или ОТКУДА берётся ПЕРВЫЙ смысл? Понятия «кванта», «атома» связаны с представлениями о простейшем, неделимом. Что есть – смысл (слова, выражения, текста) – сам по себе, БЕЗ СООТНЕСЕНИЯ его к другим смыслам?.. Если смысл, прежде всего, СВЯЗЬ, то что он связывает в отдельно взятом слове?.. Я полагаю, что смысл сам по себе – это СВЯЗЬ ОБОЗНАЧАЮЩЕГО С ОБОЗНАЧАЕМЫМ (а значит: эта связь имеет направление: «от обозначающего» к «им обозначаемым») . Собственно, таковое понимание смысла – не ново, типа: «Абсурд отличается от бессмысленного: бессмысленное не истинно и не ложно, его НЕ С ЧЕМ СОПОСТАВИТЬ в действительности, чтобы решить, соответствует оно ей или нет. Если абсурдное высказывание осмысленно, то ПОСЛЕ осмысления, и в силу своей противоречивости с уже осмысленным, субъектом выноситься его оценка: является ли оно ложным, или истинным. Напр., высказывание «Если идет дождь, то трамвай» бессмысленно, потому что нет обратной коррелятивной связи, ограничивающей проявление дождя трамваем, а высказывание «Яблоко было разрезано на три неравные половины» не бессмысленно, а абсурдно» (bookfi.org/book/531085 ), - т.е. смысл – это то, «что можно СОПОСТАВИТЬ…». НО НИГДЕ я не встречал «связь обозначающего с обозначаемым» в качестве ДЕФИНИЦИИ СМЫСЛА, хотя из такого определения смысла, фактически, непосредственно, вытекают два важных следствия.
Первое (не по важности, а по «связности» мысли в тексте) – это то, что обозначающее (как АКТИВНОЕ (действительное) ПРИЧАСТИЕ), определяет и ограничивает обозначаемое (как ПАССИВНОЕ (страдательное) ПРИЧАСТИЕ) – исходя из характеристики смысла. Отсюда Косиловой Е., лишь обуславливает НАПРАВЛЕННОСТЬ смысловой связи. Но эта направленность- лишь следствие конкретно СУЩНОСТНОГО мышления, а не мышления ВООБЩЕ. Так, если в формальной логике смысл (как содержание) одного тезиса однозначно и НЕОБХОДИМО определяет смысл другого (если…,то…), то в семантике смысл одного высказывания создаёт ситуацию ОЖИДАНИЯ (неопределённости) реализации одной из множества возможностей пересечения смыслов понятий, выражений и пр.
Другими словами:
-если НАУЧНАЯ теория строится (исходя из классификации связей Е. Косиловой) при помощи «коротких» связей смыслов, стремящейся не к их пересечению, а к их соприкосновению (для создания однозначности – выражение «сумма квадратов двух катетов» имеет ОДНО продолжение – «равна сумме квадрата гипотенузы») – «дисциплине языка» (Декарт);
-если эти короткие связи суммарно образуют «жёсткий костяк» и иерархию (направленностью) в терминологии, -
то, в противоположность этому: естественный язык объединяется в единое разные понятия (придает им ОДИН смысл) как при помощи коротких, так и при помощи длинных (неопределённых, многочисленных, АССОЦИАТИВНЫХ) связей. Поэтому, с точки зрения науки – естественный язык «содержит в себе» как упорядоченность, так и ХАОТИЧНОСТЬ, способность «с лёгкостью рвать» старые (ассоциативные) связи и образовывать новые -т.е. естественный язык «ПЛАСТИЧЕН», и как следствие- в нем можно установить смысловую связь между ЛЮБЫМИ понятиями. Тот же пример: выражение: «Если идет дождь, то трамвай»- бессмысленно, лишь в рамках «сильной» (логической→ однозначной) смысловой связи. Но, чем больше в смысловом поле понятия ассоциативных связей с другими понятиями, и чем менее выражена иерархия этих связей по силе (сильная- сущностная связь, слабая (ассоциативная) связь)- тем больше мышление синкретично (=мифологично). Так, например, если в современном мышлении, с развитым логическим мышлением (сильные, сущностные, однозначные связи) высказывание : «Если идет дождь, то трамвай»- бессмысленно, то в мифологическом оно, обязательно будет осмыслено в каком-нибудь случайном (ассоциативном) аспекте: «Если идет дождь, то трамвай» («искрит», «не ходит», «мокрый», «пустой» и т.д.) .
Отсюда – первый вывод, что ЕСТЕСТВЕННОЕ человеческое мышление СОЧЕТАЕТ в себе как упорядоченность, так и хаос.
Отсюда – и другой вывод: ЛЮБАЯ система научных терминов – хоть и прочное (за счёт коротких связей), но ограниченное и ХРУПКОЕ образование, способное «рассыпаться» до ОСНОВАНИЙ («кризис оснований естественных наук» - довольно регулярное событие в истории науки).
Отсюда – и ТРЕТИЙ вывод: стремление науки представить природу, как объект, с ОДНИМИ «короткими» связями (детерминизм), не соответствует НЕ ТОЛЬКО «инструменту представления» во всей полноте- т.е естественному мышлению, но и НЕ МОЖЕТ ОБОЙТИСЬ без обращения к этому «инструменту», как в моменты «глобальных кризисов», так и в моменты творении нового (метафора, аналогия – см. историю становления квантовой механики или «образ человека в лифте», как «начальную точку» возникновения ОТО Эйнштейна).
Второе следствие дефиниции смысла как связи обозначающего и обозначаемого непосредственно вытекает из эквивокации «обозначающего». Под обозначающим можно понимать ИМЯ, которое в мышлении обозначает «денотат» (или: содержание понятия в формальной логике; или; значение – в семантике: «Нечто» есть «это»), и тогда, благодаря имени «денотат» приобретает в мышлении САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ, относительно независимое от чего-либо другого существование, типа: «Туз – он и в Африке – туз».
Но под обозначающим можно понимать и ТОГО, КТО обозначает именем, т.е. человека. При этом «снимается» опосредованность «денотата» именем и вскрывается другая, фундаментальная связь между «денотатом» (пред-МЕТом, тем, что «метится», заМЕчается глазом (ухом, носом)) и самим человеком. Т.е. СМЫСЛ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА ОПРЕДЕЛЯЕТ СМЫСЛ СУЩЕСТВОВАНИЯ И ЗНАЧЕНИЯ ПРЕДМЕТА (третья причина свободы трансцендентального Я). Имя, данное человеком предмету, которое фиксирует мысль: «я (человек)– не предмет. У меня СВОЁ имя», таким образом, становится ВТОРИЧНЫМ определяющим, или, другими словами, ОБЪЕКТ мышления (субъекта) становится ПРЕДМЕТОМ мышления (прим. Эквивокация смысла ведёт и к раздвоению значения: «что есть вещь сама по себе, и что есть вещь «для меня»).
Второе следствие логически создаёт предпосылку для вопроса: «Если именно человек, его мышление, есть ИСТОЧНИКОМ смысла всех предметов, то в чём смысл существования САМОГО человека?». И здесь, собственно, два ответа:
1) «перенесение» означающего мышление вовне мышления: «Кто или что означил самого человека (страдательное причастие, т.е. сам человек «страдает» от означающего). Здесь, как известно, два основных признанных ответа: смысл существования человеку даёт либо Бог, либо сама природа (мир) обладает смыслом.
Примечание: принимая в качестве истинного второй ответ (т.е.- что природа- означающее), автоматически необходимо будет признать, что сама природа, в целом, СМЫСЛит в том, что творит. Не говоря уж, что при этом стирается разница между природой и Богом, стирается и разница между самим человеком и природой...
Оставлю для приверженцев ЭТИХ вариантов внешнего означающего существование человека простор для размышлений о вопросе «навязанного» человеку предназначения: попасть ли в рай, победить ли во Вселенной глобальную энтропию, стать самосознанием природы, уже обладающей сознанием, -и остановлюсь на втором ответе, который, в отличие от первого, состоит в том, что мышление наличествует в окружающей человека природе только в нём самом без всяких связей с трансцендентальным ему, как сущему, сверхразумом;
2) учитывая тот факт, что едва родившееся дитя не мыслит, смысл его существования формирует социальная среда одновременно с обучением его мышлению. Можно сказать, что цели людей, сознание их предназначения, сформированные в обществе с единообразным мышлением (типа обществ первых цивилизаций – См. тему: «Коллективное, общественное и индивидуальное сознание. Самосознание» phenomen.ru/forum/index.php?showtopic=801&hl= ) с точностью соответствуют целям общества. Но человека издавна, а в настоящее время – в ПЕРВУЮ очередь (индивидуализация сознания) интересует его собственный, личностной смысл существования. Эта проблема хорошо отражена в философии, начиная с классической немецкой, при разрешении ей уравнения Я=Я. Действительно, «Я»- всё означающее именами: «не-Я», и, тем самым, дарующее «не-Я» отдельное существование в СВОЁМ ЖЕ СОЗНАНИИ, не может оставаться в означиваемом им мире само единственно не означенным. А значит, и НЕ ИМЕЮЩЕМ СОБСТВЕННОГО смысла – связи между собственным (а НЕ ДАННЫМ «в миру») именем и «предметом» - как собственным представлением о себе. Формула Я=Я, по сути, есть тождество Я, его неизменность, но в то же время, как в самом Я содержится, хоть и означаемое самим Я, но не-Я. Собственно, вся немецкая философия «была озабочена» объяснением этого факта: каким образом происходит нарушение закона тождества, при котором Я=Я (Я+не-Я)? – в тех или иных вариантах воплощая один ответ: Я никогда не равно самому себе (в терминах Шеллинга – Я – и продукт и продуктивность одновременно, в терминах Хайдеггера Я- экзистирующая самость), потому как оно не только постоянно, но ОДНОВРЕМЕННО и изменчиво. Хороший, но – не полный, а потому – неправильный ответ. С точки зрения формальной логики тавтология ВСЕГДА истинна, но БЕССОДЕРЖАТЕЛЬНА (=неопределённа) и ПОЭТОМУ в логических рассуждениях от неё пытаются ИЗБАВИТЬСЯ. С точки зрения формальной логики Я РАВНО Не-Я абсурдно (противоречиво). Следовательно – ложно и НЕ ИМЕЕТ смысла. Как бы не старалась немецкая философия доказать обратное, ВЫВОД о ложности Я≠ Я, в принципе, должен оставаться неизменным… Везде в формальной логике… Кроме… Кроме парадокса Дунса Скота в материальной импликации… С учётом этого парадокса два утверждения: Я=Я и Я не равно Я СХОДЯТСЯ в неопределённости. О противоречии (как его «обойти») было сказано ранее (Н.А. Васильева) См: phenomen.ru/forum/index.php?showtopic=900&hl=): два противоречащих выражения (в крайнем выражении, как АНТИНОМИИ), по сути, – НЕ АБСУРДНЫ (имеют смысл), так как их ВНУТРЕННЯЯ неопределённость «снимается» ВНЕШНИМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ. То же, собственно, можно сказать и о тавтологии:
«Тавтологии бессодержательны и пусты, они не несут никакой информации. От них стремятся избавиться как от ненужного балласта, загромождающего речь и затрудняющего общение. Иногда, правда, случается, что тавтология наполняется вдруг каким
то ЧУЖИМ СОДЕРЖАНИЕМ. Попадая в определенный контекст, она как бы принимается светить ОТРАЖЁННЫМ СВЕТОМ.
Французский капитан Ла Паллис пал в битве при Павии в 1525 году. В его честь солдаты сложили дошедшую до наших дней песню «За четверть часа до смерти он был еще живой...». Понятая БУКВАЛЬНО, эта строка песни, ставшая ее названием, является тавтологией. Как таковая она совершенно ПУСТА. Всякий человек до самой своей смерти жив. Сказать о ком
то, что он был жив за день до своей смерти или за четверть часа до нее, значит, ровным счетом ничего о нем не сказать. И тем не менее КАКАЯ-ТО мысль, какое-то СОДЕРЖАНИЕ за этой строкой стоит. Оно каким-то образом напоминает о бренности человеческой жизни и особенно жизни солдата, о СЛУЧАЙНОСТИ и, так сказать, НЕОЖИДАЕМОСТИ МОМЕНТА смерти и о чем-то еще другом» (www.life-prog.ru/1_24623_logicheskie-tavtologii... ).
Языком семантической логики: семантический треугольник в ОБОИХ случаях (тавтологии и противоречия) превращается в ПРЯМУЮ (отсутствие значения). Всё это было бы БЕССМЫСЛЕННО, ЕСЛИ БЫ отсутствие содержания, как-то следует из того же закона Дунса Скота, НЕ БЫЛО БЫ АДЕКВАТНЫМ присутствию (в возможности) ЛЮБОГО содержания («пустота» («круче» - Ничто) – невозможна). Она «заполняется» другими смыслами- своеобразный вид «снятия» противоречий Гегеля).
Да, в ИДЕАЛЕ –отсутствие содержания адекватно любому содержанию. НО… Но ВСЯ современная (и КЛАССИЧЕСКАЯ) философия сосредоточена именно на том (и здесь – так или иначе – ВЫХОД из абсурдности (бессмысленности)), что:
- PRIMA – когда человек задаётся вопросом о ЛИЧНОСТНОМ смысле жизни (самосознание), он УЖЕ не является «tabula rosa»:
- во-первых, исходя из психо-физических (до-мыслительных - биологических) ОСОБЕННОСТЕЙ его индиВИДНОСТИ,
- во-вторых, потому как у него уже ЕСТЬ СОДЕРЖАНИЕ, некритически воспринятое от окружающего социума, УЧАЩЕГО младенца (отрока) самому мышлению, как «его собственное»;
-SEKUNDA – в самополагании собственного смысла существования, которое, как раз, и ВОЗМОЖНО, благодаря изначальной логической НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ.
Человек ВОЛЕН (свобода воли) ПОЛОЖИТЬ (обозначить) себя КЕМ (либо – ЧЕМ) угодно, творя свою жизнь от: ПО ОБРАЗУ и ПОДОБИЮ (не-Я) от «делать жизнь по…(Богу, Ленину, Корчагину и пр.), до своих представлений о НЕРАЗУМНОЙ природе (детерминизм, Хаос и пр.)
Т.е. «полагаемым» в качестве Я, для человека, может служить не только ВНУТРЕННЕЕ самоопределения на основе ЛИЧНОГО опыта, но и ЛЮБОЙ ОБЪЕКТ действительности (в том числе, и вымышленный), любые отношения и свойства этого объекта. Несколько вульгарным примером тому могут служить представления марксистов, отождествляющие человека исключительно с трудовым процессом… В общем-то, Я есть ЛЮБОЕ не-Я и Я есть ЛЮБОЕ Я (=невыделенность, включённость Я в не-Я в мифологии). ВОЛЮНТАРИЗМ в выборе ограничивается ЕДИНСТВЕННО психофизическими особенностями человека, «впитанным» им с «младенчества» содержанием мышления социокультурной среды и личностным опытом…
В связи с проблемой Абсурда необходимо заметить, что в 99% (а кто –считал?) интерпретация личностного опыта, обычно, происходит в терминах и их системе, НЕКРИТИЧЕСКИ усвоенных человеком ДО постановки ИМ вопроса о ЛИЧНОСТНОМ смысле жизни. То есть, до протекания в нем высшей степени спонтанной рефлексии- образования самосознания).
Итак, получается, что в качестве САМОПОЛАГАЮЩЕГО СОБСТВЕННЫЙ смысл существования, человек есть источником ЛЮБОГО смыслообразования. Здесь интересно отметить два момента:
- смысл (жизни) появляется либо из тавтологии (ЗАДАННОСТИ содержания), либо из АБСУРДА (противоречия Я≠Я);
-смысл (жизни) – НЕ ТОЛЬКО «бегство» от АБСУРДНОСТИ Я≠Я, которое можно интерпретировать в качестве онтологического ужаса, но и «выталкивание» НАЛИЧЕСТВУЮЩИМ в мышлении не-Я (абсурдность мира) своего Я- т.е., из ТАВТОЛОГИИ самоиндентификации. И в том, и в другом случае возникает НАПРАВЛЕННОСТЬ смыслообразования, как образования связи (смысла) Я со всеми не-Я, УЖЕ НАЛИЧЕСТВУЮЩИМИ в самом Я (мышлении).
В идеальном, так сказать, варианте, конституирование мышлением согласно ЛИЧНОСТНОМУ смыслу не-Я должно быть тотальным (переосмысление с новой точки зрения), однозначным и постепенно ослабевающим («короткие» связи осмысления благодаря ступенчатому опосредованию чередой имён друг друга, сменяются «средними», длинными», слабоассоциативными связями). Реально же переосмысление происходит в постоянном противопоставлении Я-концепции (идущая со Средневековья ИДЕЯ КОНЦЕПТа, как акта «схватывания» вещи в уме субъекта, предполагающего единство замысла и его осуществления в творении) концепциям общественным (а их – далеко не одна), что само по себе приводит к «вкраплениям» абсурдности (прерывания «цепочки» логических связей противоречием). Более того, акт полагания Я в не-Я, сам по себе может быть НЕОДНОЗНАЧНЫМ (напр. Антиномии)– и тогда Я-концепция принципиально бессильна избежать своей изначальной абсурдности, лишь ловко «пряча» противоречия в «разводящих» внутренний конфликт «мелочах». Например, можно бесконечно рассуждать о свободе в обществе или абсолютном детерминизме в не мыслящей природе, но НЕ ПРОТИВОПОСТАВЛЯТЬ эти две идеи друг другу, удерживая их вместе одним волевым актом (типа: «Богу – богово, кесарю- кесарево», «Общество вырвалось из царства необходимости, что тут непонятного?» Непонятно- КАК вырвавшись оттуда можно что-либо изменить в «царстве НЕОБХОДИМОСТИ», но это уже вопрос эволюции, который перед субъектом может не стоять).
Исходя из сказанного, можно утверждать, что Я-концепция лишь СТРЕМИТСЯ к тотальному осмыслению в аспекте самополагания: «Я есть «кто», «что» (причём, «что» - в прямом смысле, например, в парадигме ньютоновской механики, когда психология изучает то, чего нет (души), а есть «одни лишь вибрации тонких материй»), за счёт ЛИМИТИРОВАНИЯ содержания в представлениях о себе в пользу личностной формы осмысления. В ЧАСТНОСТИ, лимитирование содержания происходит и за счёт «выпадения» части содержания из поля осмысления в форме: незначимое – незначительное, ассоциативное, случайное, «наносное». Но… Но даже и в этом случае, Я лишь стремится к однозначности самовыражения, самореализации. В целом же оно, как ЛИЧНОСТНЫЙ закон упорядочивания «не-Я» (предметов, содержания мышления) смысловыми связями НИКОГДА не достигает в мышлении состояния монолитности, однозначности. Причины тому, как указано выше:
- во-первых, внутренняя противоречивость как предмета полагания, так и самого процесса полагания (многозначность, если угодно: ПОЛИтеизм – «какому Богу молимся»?),
-во-вторых – оппонирование внешним, общественным смыслам («каждый прав по-своему, но не по-моему»),
-в-третьих, селекция содержания полагаемыми связями личностного смысла, при которой содержание мышления ДЕЛИТСЯ на:
-непосредственно осмысленное в онтологическом аспекте смысла ЖИЗНИ,
-и осмысленное опосредованно (например, с точки зрения общественного смысла или смысла жизни ДРУГИХ Я-концепций). Различие подобных осмыслений можно иллюстрировать афоризмом К. Пруткова: «Скажи человеку, что на небе – три тысячи звёзд – он поверит (Прим.: осмыслено, но не значимо). А скажи, что скамейка окрашена, он ОБЯЗАТЕЛЬНО попробует (осмыслено и значимо: «Не для того я родился, чтобы краску со скамеек на свою одежду собирать»)».
Таким образом, Я-концепция и эквивокация смысла «в имени данном» позволяют:
что в мышлении СОСУЩЕСТВУЮТ и смысл, упорядочивающий посредством Я-полагания не-Я, и противоречия, и «не стыковки» - зависания смысла. Т.е. в мышлении СУЩЕСТВУЮТ и абсурд, и парадокс, и нонсенс…
Но, если смысл- это СВЯЗЬ ОБОЗНАЧАЮЩЕГО С ОБОЗНАЧАЕМЫМ. То, что же является ЗНАЧЕНИЕМ? Значение, по сути- характеристика этой связи.
1. Характеристика важности, или неважности связи обозначающего с обозначаемым, это уже следует из свободы самоиндефикации (мало ли сейчас людей, считающих, что все (а значит и «Я»)- система, или «Я»-программа компьютера, или «Я» симулякр, Я- «стимул-реакция» и т.д.? То есть, то, или иное отождествление себя «с кем-то» или «чем-то» человек «переводит» это «кто» или «что» в сущностное, и, соответственно своему выбору, ранжирует другие явления как менее значимые, проще говоря: «Вот без «этого» я могу прожить, оно- самое значимое для меня настолько, что без него я- не я», или наоборот: «Эй, как тебя там?..»- «Да, назови, хоть горшком, только в печь не сажай…».
2. Характеристики истинности, достоверности, ложности связи, очевидно, что второе коррелирует с первым.
3. Характеристика по связи: сильная, слабая, однозначная, многозначная, направленная.
4, Но есть еще один чрезвычайно важная СМЫСЛОВАЯ область в разделении понятий смысла и значения. Она проявляется в двух аспектах:
а) мы, порой, не можем вспомнить СЛОВА, но четко знаем какой у них смысл;
б) говоря о смысле, мы прежде всего задаемся вопросом: какой (в «этом» ) СМЫСЛ? То есть мы вспоминаем о смысле, когда НЕЯСНА связь между обозначающим и обозначаемым. Причем, ЕСЛИ рассматривать эту связь как одностороннюю, СТАНОВЯЩУЮСЯ (т.е. как процесс классификации неизвестного) - означение будет лишь СЛЕДСТВИЕМ этого процесса.
Другими словами, если смысл- это, либо СФОРМИРОВАННЫЕ связи между представлениями, или впечатлениями, то значение, прежде всего- возникающая связь между словом и представлением: «взятое» ПРОИЗВОЛЬНО слово закрепляется означением за конкретным представлением, как признак).
А значит характеристика связи, как значение, закрепленное за словом суть конкретное, производное явление смысла в слове, например рак- это созвездие, или рак- это членистоногое. Где значение рак- определяется ЧЕРЕЗ смысл, либо созвездия, либо класса животных, и в то же время, под влиянием определяющего, значение КОНКРЕТИЗИРУЕТ смысл самого определяющего.
Таким образом, исходя из очевидного: смысл- есть связь в тексте слов как пересечения их собственных смысловых полей, мы приходим к понятию направленности этой связи- субъект предложения ОПРЕДЕЛЯЕТ свои предикаты. А в случае отсутствия непосредственно НАЛИЧНОГО в предложении предиката, определяет ОЖИДАЕМЫЙ, или ВОЗМОЖНЫЙ предикат (как «СПЕКТР» возможных смыслов). Это ожидание «преддверие» смыслов, собственно, и является смысловым полем самого понятия. Соответственно, исходя из очевидной генерации смысла в тексте, путем возникновения направленной связи понятий, входящих в этот текст, возникает новая очевидность, что смысл суть: СВЯЗЬ ОБОЗНАЧАЮЩЕГО (субъекта предложения) С ОБОЗНАЧАЕМЫМ (с предикатом). Предикат же, по сути- то каким способом, каким явлением субъект объективизируется (становиться) в мышлении- «Субъект» - ЕСТЬ (то-то и то-то) т.е. объективизируется тем, что УЖЕ ЕСТЬ в мышлении, как феномен. От первоначальной очевидности «само по себе разумеющегося»- связь слов в тексте: источник порождения нового смысла, -путем обобщения и углубления: до «квантов» (собственного) смысла (за счет непосредственного введения субъекта в очевидное, тем самым преобразовав простое очевидное в самоочевидное- основание философского факта), я пришел к новой (философской) очевидности: (Гуссерлевскому) простому соотношению субъекта и объекта, данному (выделенному) в ЯВНОМ виде. Простое соотношение, в этом случае, заключается, прежде всего в том, что в нем субъект и объект- относительны- взаимозаменяемы в точке самоопределения субъекта, в свободе выбора обозначаемого обозначения самого себя. (В искаженном свете объективности науки, это можно проследить на смене парадигм, венчающемся представлением о человеке в «объективной» психологии, в рамках этих парадигм).
А теперь нужно вернуться к вопросу: что в само по себе разумеющемуся определению истины понимается под соответствием?- Например, слова «дом» и самой вещью «дом»? Да- по-прежнему- ничего, если опять же само слово: строго понимать, как условный знак, и как таковой закреплен за понятием чисто внешне. Поэтому-то слово именно УСЛОВНЫЙ знак, который позволяет опознать само понятие, которое заключает в себе– смысл и значение. Выходит, что этих двух компонентов, по- крайней мере один, должен каким-то образом, соответствовать самой вещи.
Проведенный мной выше анализ понятий «смысла» и «значения», указывает, что превалирующее значение в этой паре принадлежит смыслу, который есть СВЯЗЬ ОБОЗНАЧАЮЩЕГО С ОБОЗНАЧАЕМЫМ. Причем, ясно, что обозначающий- не есть сам предмет, а представление о нем. В то же время, как обозначающий, вследствие направленности связи, на обозначаемого, может быть, как представление о вещи, активно формирующее обозначаемое, так и представление самого субъекта о себе. Понятие же связи включает в себя, прежде всего то ОБЩЕЕ, что ОБЪЕДИНЯЕТ два и более разных объектов в ОДНО ЦЕЛОЕ.
А что есть, кардинально общее между двумя представлениями, как не то, что они оба- представления? А значит, и связь между ними- суть, прежде всего: новое представление, подобно тому, как новая связь между молекулами- новая молекула, непохожая по свойствам, свойствам молекул её образующих. Но есть еще одно немаловажное добавление, в образующейся смысловой связи между представлениями всегда наличествует и представление о себе, организаторе смысловой связи представлений в одну цельную ситуацию. При этом с одной стороны, становиться понятным, что смысловая связь- в таком представлении о ней- суть тоже представление, только ОБЩЕЕ, и таким образом, способно дать СООТВЕТСТВИЕ по образу того общего, что есть между двумя представлениями. Для того, чтобы обобщить В НОВОМ ОБРАЗЕ мышление должно провести ОПЕРАЦИЮ абстрагирования. Т.е. ВЫДЕЛИТЬ то общее, что существует между двумя представлениями (чем выделить? – концентрацией ВНИМАНИЯ). Но сами связывающиеся представления различны, как, впрочем и смысловая связь- не только то, что общее между ними, но уже своей организующей функцией ОГРАНИЧЕНИЯ общим этих представлений, она суть ОПРЕДЕЛЕННАЯ (означенная) связь (отрицание- суть определение- Спиноза). Поэтому вслед за абстрагированием следует другая операция мышления- конкретизация. В итоге- новый образ не дан в мышлении, а СОЗДАЕТСЯ мышлением. Здесь- точка генерации различных (множества) интерпретаций, идея Ницше о сковывании собственных воображаемых логических (причинностно- следственных) связей свободы творчества разума, и идея Хайдеггера о том что смысл- «озабочение». Ну, а непосредственная смысловая связь между представлением предмета и представлением себя? Смысл – прежде всего- отсылка к цели. «Для чего»? И если в нем отсутствует представление о себе, он, заплутав, мечется между опосредованными связями, ища непосредственный выход «Для обозначающего» - «для себя», из обозначенной им же ситуации. Но об этом- позже. Единственное, что еще стоит заметить здесь, чтобы развить дальше: это то, что из опыта ясно: смысл как суть представление СВЯЗИ представлений в той, или иной ситуации- далеко не всегда очевидно. Представление смысла зачастую, как бы «за кадром» связующих им представлений. А в остальном- такая же. Их различие в значимости, по отношению к цели. Это, прежде всего (для уже самоопределявшегося «Я») в восприятии «Я» этой связи как необходимой для я-представления, т.е.- АТРИБУТИВНОЙ, такой связи, без которой я (по своему представлению) – существовать не может . И, поэтому, из-за причастности к я, подобная необходимая связь- суть НАИБОЛЕЕ ДОСТОВЕРНАЯ (подобная связь, по поводу геометрии, прослеживается, кстати, у Декарта).
Остается рассмотреть самое главное- момент самоопределения «Я». Как было сказано выше рефлексия (ОСОЗНАНИЕ собственного я) может быть разной глубины, и как показывает история, и онтогенез, начинается она с отождествления себя с собственным телом. Первая рефлексия, происходящая в детском возрасте, может протекать ни как иначе, как СПОНТАННО, но необходимые условия для её протекания создает общество («провоцирует»). Но об этом- несколько подробней- чуть позже.
Теперь же мне предстоит задача отрефлектировать полученное самоочевидное на субъективную и объективную составляющие. В самоочевидном, прежде всего, просматривается эквивокация смысла. Опосредующая смысловая связь представлений предметов между собой, и непосредственная смысловая связь между самоопределяющимся субъектом и представлениями предметов, данных субъекту в мышлении. Благодаря этой явленной в простом соотношении субъекта и объекта эквивокации, возникает соблазн отнести:
- непосредственную смысловую связь определяющего, как субъекта, с представлением предмета- к субъективно составляющей зарождающегося философского факта;
-а смысловую связь предмета с предметом- к объективно составляющей. Что, собственно и было сделано еще тем же Ф. Бэконом, в форме его призыва: при исследовании вещи, сталкивать не вещь с человеком, а вещь- с вещью, исключив тем самым (по его представлениям) присутствие человека (а, значит- субъекта) в эксперименте. Но, как раз этого делать- нельзя. Это ведет к искажению факта, как конкретной истины, который по отношению к смыслу заключается в том, что смысл- это не просто новое представление, связывающее другие представления, включенные в ту или иную ситуацию, а представление самой ситуации, в которую ВКЛЮЧЕН человек, как субъект. Собственно, хотя давно ясно, что субъекта, как замысливающего эксперимент, и осмысливающего результаты эксперимента- принципиально нельзя из этого эксперимента исключить, но это невыполнимое требование («изгнание субъекта» из опыта) до сих пор служит основополагающим критерием объективности в науке. Философский анализ другой половины философского факта, путем логического развития приводит к Кантовской принципиально непознаваемой «вещи в себе» (напомню, по Канту можно «чувственно» познать только «вещь для нас», хотя в свете самоочевидности простого отношения субъект объекта: вещь, как феномен, получает СОБСТВЕННОЕ бытие на «почве» («гилэ») сознания, как-то справедливо обосновал Гуссерль, и уже поэтому у феномена вещи, не может быть кантовского: «только в себе»- вопрос лишь в том, как правильно согласовать разные причины этого бытия).
Сказанное указывает не на неправильность проведенной до меня рефлексии означаемого и означаемого, а на недостаточную глубину её проведения. В двух эквивокациях смысла субъективное и объективное: не было окончательно разделено, и хотя, по-видимому, такое окончательное разделение невозможно, следующая ступень подобного разделения просматривается довольно отчетливо в двух следствиях простого соотношения субъект-объекта, задаваемых в рамках полагания смысла как связи означающего (субъекта) и означаемого (объекта).
1. Самоопределение субъекта.
2. Иерархия смысловых связей.
Как было сказано выше, сознательным мышление НАЧИНАЕТ становиться лишь после введение в круг мыслимой действительности САМОГО мыслящего субъекта, как самостоятельно (активно) существующего и мобильно изменяющегося фактора ситуации. Поэтому, самоопределение субъекта играет кардинальную роль в общей характеристике той, или иной ситуации. Как себя определил человек, так и разворачиваются события, так и меняется ситуация: жертва или охотник, «Я царь — я раб — я червь — я бог!» (Державин). Соответственно этому самоопределению, меняется значимость связей с «не-Я». Одни «подручные вещи» становятся более значимыми, другие- менее значимыми, соответственно меняется и окружение (среда) человека: менее значимые удаляются от него, более значимые все теснее обступают его в его непосредственном бытии: охотник не мыслит себя без ружья, рыболов- без удочки, потому что такое самоопределение, такое представление себя требует соответствующих атрибутов его бытия. Да, говорят, что это –не бытие, а быт (в терминах Хайдеггера КОНКРЕТНАЯ человеко-самость ( «в людях», т.е. то, что САМ человек считает своим сущим). Но, положим, кто будет утверждать, что, Левша, как кузнец, не бытийствовал, подковывая блоху?... Хоть и литературный герой, но именно этим он выразил именно СВОЕ я, а, более полно: свое индивидуальное бытие. В сознании «живет» именно Я-человекосамость. И уже поэтому она не менее значима, чем самость как «УМЕНИЕ быть» (вообще), которая, кстати, и вытекает следствием возможности самоопределения человека.
В зависимости от самоопределения, меняется не только значимость смысловых связей, но меняется их структура (смысловое поле), меняется их направленность. В зависимости от глубины рефлексии, меняется и проводимая граница между субъектом и объектом, так, например, на вопрос: «Кто ты есть?», принято отвечать по профессиям: «Я-повар», «я-шахтер» и т.д. Такой ответ свидетельствует, прежде всего о проведении рефлексии по умениям, по роли, которую играет человек в обществе, но никак- о его сущности. Т.е. в понятие субъект, человек включает не только своё мышление, но и свое умение, свой навык, а зачастую и свои инструменты, свое окружение: «Как я могу быть доктором, как я могу лечить, если не могу провести элементарного анализа?».
Подобный пример свидетельствует о том, что, и без глобального отождествления себя с некими абстрактными продуктами нашего разума, типа систем, компьютеров, субъектами, определяющими человеческое мышление, могут быть, и представления о содержании окружающих нас вещей. Смысловая связь- направлена, и такое направление ей придает представление о себе, как о субъекте, в которое включена и часть среды, позволяющей « быть ТАКИМ субъектом».
В процессе раскрытия философского факта мной было установлено:
1. Анализ слова, как соответствия предмета нашему представлению о нем, привел меня к понятию, в котором смысл- суть направленная связь между представлениями или впечатлениями в конкретной ситуации с включенностью в нее самого человека.
2. В понятии смысл, как представление о связи представлений, или впечатлений, мной было найдено соответствие между представлениями и смыслом понятия, как тем общим, что наличествует в обоих представлениях, связанных одним смыслом.
3. Существуют два основных типа смысла: опосредованный и непосредственный.
4. «Костяк» образующейся иерархии смысловых связей составляют непосредственные смысловые связи, организованные в Я-концепцию и определяющие закон организации опосредованных смысловых связей.
5. Главное отличие опосредованных связей от непосредственных в том, что непосредственные смысловые связи, в сумме образуют ЦЕЛОСТНОЕ СПЛОШНОЕ бытие-для-себя субъекта (в терминах Гегеля), или заключают жизненный мир (в терминах Гуссерля), а просто- называются ЗДРАВЫМ СМЫСЛОМ.
Прим: наблюдаемое различие между значением, закрепляющим за словом смысл, и смыслом как связью между представлениями и впечатлениями в той или иной ситуации приводит к тому, что «значение и смысл не одно и то же, и что взаимодействия между ними могут быть сугубо метафоричными, индивидуальными, асистемными, алогичными и т.д.» [Кобрина Н.А. Проблемы представления (репрезентации) в языке. Типы и форматы знаний. М.-Калуга: Эйдос, 2007. С. 56-62]. Это объясняется тем, что смыслы- более подвижны, ибо, собственно используются человеком при мышлении, т.е.- внутренне. Они- более индивидуальны и связь их со словом не обязательная, недаром говорят: смысл понимаю, А ВЫРАЗИТЬ (словами)- не могу. Значения же- то, что закрепляется смыслы за определенным словом, используемом при ОБЩЕНИИ, а потому не принадлежит полностью одному субъекту, а значит не могут столь свободно, как смысл изменяться. Отсюда и отчуждение вербального мышления, от индивидуального (внутреннего). У значения- интерсубъективная область существования, и не смотря на то, что мы и мыслим в основном словами, но, как правило, эти слова приобретают несколько иное поле смысла, чем те же слова, произнесенные («Мысль изреченная есть ложь» Ф. Тютчев). Поле смысла произнесенных слов- лишь частично совпадает с мысленными полями, поэтому, так или иначе происходит перевод внутренней речи во внешнюю: а это- еще один источник возможных субъективных ошибок, в основном, зависящих от умения переводящего субъекта. Интересно и такое явление, как отсутствие нужного смысла в интерсубъективном языке для описания новых явлений. Поэтому приходиться СОВМЕСТНО создавать НОВЫЙ ЯЗЫК, как было в случае зарождения квантовой физики. Но, особенно это показательно в области философии, когда выдающийся философ сознательно отказывается от философских устоявшихся терминов, и начинает заниматься словотворчеством, и даже, как точно заметил Карнап : "Предложения метафизики суть псевдопредложения, которые при логическом анализе оказываются или пустыми фразами, или фразами, нарушающими правила синтаксиса",т.е., собственно, философ по сути на базе исторического тезариуса философии философ создает собственный диалект философского языка, озвучивая свою ВНУТРЕННЮЮ речь.
В итоге получается, что слово «включается» в представления посредством значений в качестве признака того или иного представления, а уж обозначенные словом, как признаком представления связываются между собой смыслом.
Прим.: Нужно ли напоминать, что, например, по Аристотелю, признаки бывают:
-привходящие, преходящие,- что соответствует пренебрежительному отношению к слову (типа: «Люди так любят говорить! Не важно что и о чем. Не пытаясь даже вдуматься в порождаемый ими вербальный кошмар» (Кира Борг));
-или признак бывает собственный, отличительный, и такое отношение соответствует: «Слово есть поступок». (Л. Н. Толстой).
Первый (поверхностный) слой рефлексии разброса соответствия слов с представлением человеку предметов, показывает, что значение (в аспекте такого соответствия) коррелирует с аспектом важности их в жизни человека, и определяется В ОСНОВНОМ соответствием слов поступку человека.
Но, исходя из представленных КРАЙНОСТЕЙ отношения человека к слову, соответствия слова поступку еще НЕ ЕСТЬ истинностью. Хотя бы потому, что поступок, сам по себе может не соответствовать конкретной ситуации. Возникает, невольно мысль, вернуться НАЗАД, и переформулировать «само по себе разумеющееся» определение истины («Истина- соответствия предмета представлению»), в «Истина суть СОГЛАСОВАННОЕ соответствие поступка (действия) человека и представление его о смысле этого действия»). Но тут сразу возникает всё тот же вопрос: что есть, на этот раз СОГЛАСОВАННОЕ соответствие? – С кем согласованное?- С коровой, откармливаемой человеком на убой? С тигром, завидевшим с джунглях добычу (человека)? Кто думает так, пусть возвращается в пещеры, даже не отапливаемые огнем, и владеет тем, что дала ему природа: ногтями, вместо острых когтей, и слабыми челюстями, с трудом пережевывающими сырое мясо. Очевидно также, что подобное согласование происходит между представлениями человека о предмете и меняющимися представлениями человека о себе. Т.е. САМО действие- суть РЕЗУЛЬТАТ согласования представлений. А значит, истина опять зависит не от соответствия слова и поступка, а от истинности согласованных между собой смыслов. Но эти представления могут не соответствовать вещи, а значит и ложным будет их согласование. Пока эти рассуждения- никуда не привели. Правда, выяснилось весьма интересный аспект- связь представлений и слова через признак самих представлений- независимо от того, собственный этот признак, или собственный, он отличительный признак для всей семантической памяти, играющий важную роль в ее организации, но об этом- позднее.
Так или иначе, проблема истины упирается в понятия «представления».
Где искать истину? Пока ясно только одно: поскольку, что истинно, а что- нет, решает, все-таки человек, то и истина должна находиться не между человеком и вещью, а в нем самом. Человек не только «мера всех вещей», но и мера истины. Родина истины- его сознание.
Но, с другой стороны, существует само по себе разумеющееся на сегодняшний день определение истины, как соответствия вещи нашим представлением о ней. А сама же вещь – не существует в нашем сознании. Сравнивают же что-то на основании чего-то общего. А что общее между представлением вещи и самой вещью, мне и предстоит выявить, начиная с анализа «само по себе разумеющего», чтобы прийти к определению истины, так сказать: ПО ФАКТУ.
Итак, нужно, прежде всего, разобрать, что в само по себе разумеющемуся определению истины понимается под соответствием?- Например, слова «дом» и самой вещью «дом»? Очевидно – что они совершенно разные. Более того, если договориться обозначить дом другим словом, например штепи, соответствие не измениться, хотя слово изменилось. Почему? – Потому что слова- условные знаки, замещающие предмет в НАШЕМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ. То есть слова: не замещают сам предмет а замещают наше представление о нем. Выявляется, что истина в существенной мере, как ЯВЛЕНИЕ утверждения одного человека другому, суть сочетание:
А) некоего соответствия ( в данном случае- как тождество) условных слов-знаков (имен) между субъектами;
Б) некоему соответствию между словом и представлением которое оно замещает:
В) некоему соответствию не самому предмету, а представлению о нем, которое, как правило- неодинаковое у этих субъектов. У одного, как говориться циновка- коврик для вытирания ног, для другого- место для сидения. И здесь выявляется, как раз, то, что говорить о соответствии между двумя РАЗНЫМИ представлениями двух субъектов об одной и той же вещи, было бы, несколько опрометчиво, ведь, с таким же успехом, мы можем утверждать, что мы имеем некое НЕсоответствие между этими представлениями. И, что- самое главное, нельзя по- разным представлениям разных субъектов вывести однозначно- какое из них, истинно, а какое- ложно (или они оба истинны, хотя и разные).
Отсюда, можно, видимо, утверждать, что определение через понятие соответствие: будет для истины- слишком «широким». Для п. А.- это соответствие (тождество)- слишком очевидно, чтоб на нем останавливаться подробно, стоит только заметить: что это тождество результат социальности (договоренность) и поддерживается социальностью, так как тождество слов – условие ОБЩЕНИЯ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ.
Но, вот со вторым (п.Б), не говоря, уже, о о третьем- уже проблемы, связанные с индивидуальностью мышления отдельных людей. Безусловно, благодаря совместному бытию, между их представлениями- тоже много общего, тождественного, но и много различий (п.В) - благодаря их конкретному (индивидуальному) опыту. Этому свидетельство- существование «внутренней речи», отличной от внешней (общения), служащей неким «промежуточным звеном между индивидуальными представлениями и внешней речью.
Подобная детализация проблемы, однако, по-прежнему, не дает ответа: какое это соответствие, ведь по-прежнему, ни сам предмет, ни представление о нем:
1. непохоже на само слово;
2. и само соответствие не измениться, если, согласованно, изменить условный знак-слово.
Что же в слове- соответствует вещи, и остается неизменным, если изменить этот условный знак?
Да, с первого взгляда, ничего, если само слово: строго понимать, как условный знак (и это, как выясниться позже- одно из условий свободы трансцендентального Я). Но если слово понимать как ПОНЯТИЕ, то в его содержимом появляется новые компоненты: значение и смысл. Но, вот уже сами понятия смысла и значения, на первый взгляд, имеют разные, порой, противоположные определения в разных науках и философских учениях. Так, например:
«В логической семантике, в традиции, идущей от Фреге, значением языкового выражения (предметным 3начением) называют его денотат, т.е. тот предмет (или класс предметов), который обозначается этим выражением. Смыслом же называют то мысленное содержание, которое выражается и усваивается при понимании языкового выражения. В классической формальной логике понятиям значения и смысла соответствуют понятия "объема" и "содержания". В лингвистике распространена другая различительная схема (т.наз. "треугольник Огдена-Ричардса"), где понятие значения конкретизируется как лексическое значение слова (языковое употребление), а смысла - как субъективный образ, возникающий при понимании текста (речевое употребление)…. В лингвистической философии (в традиции Витгенштейна) распространена трактовка значения как "способа употребления" знаков в коммуникативных контекстах "языковых ИГР". В герменевтике смысл и значение рассматриваются в неразрывной связи с определенными историческими способами "истолкования" и "интерпретации"» (См. SMYSL-I-ZNACHENIE-1685.html)».
(phenomen.ru/forum/index.php?showtopic=900&hl= ).
Как видим, трудно найти в этой чехарде определений нечто вполне очевидное. И все же, попробуем.
Вряд ли кто будет возражать, что в тексте смысл присутствует тогда, когда слова, предложения, из которых состоит текст, СВЯЗАНЫ друг с другом… Но что значит – связаны? Понятие связи включает в себя, прежде всего то ОБЩЕЕ, что ОБЪЕДИНЯЕТ два и более разных объектов в ОДНО ЦЕЛОЕ. Понятие связи также включает в себя ОГРАНИЧЕНИЕ существования одним объектом других объектов (и наоборот: ДВУСТОРОННЯЯ связь). В аспекте смысла это означает следующее. Возьмём, например, выражение: «Дом на окраине города». Имеет ли смысл понятие «дом»? Безусловно. Дом – это (допустим, «сузим» область значений, исключив династия (род, семья и пр.)) - постройка, ПРЕДНАЗНАЧЕННАЯ ДЛЯ различных нужд – (для жилья, учреждения) человека. Также имеют смысл слова «окраина», «город». Очевидно, что смыслы «окраина» и «город» ограничивают (конкретизируют) смысл дома, который, в принципе, может находиться где угодно. В свою очередь смысл понятия «дом» конкретизирует смысл понятия «окраина». Т.е. не «та окраина, где котлован, мусорная свалка и т.д.», а та, где – дом.
Таким образом, связь слов, предложений текста это ограниченное ПЕРЕСЕЧЕНИЕ СМЫСЛОВЫХ ПОЛЕЙ слов, предложений и, одновременно, как пересечение, суть возникновение нового (конкретного) смысла предложения, словосочетания… Поскольку логика – довольно поздняя форма мышления, а мифологическое (основополагающее ЛЮБОГО производного типа мышления) мышление – почти безграничный (многогранный) феномен, проще рассмотреть образование связи в «реликте» этого мышления –т.е. при образовании метафоры (перенесение смыслов слов, как способ ТВОРЕНИЯ новых смыслов), которая, безусловно, имеет смысл. «Механизм» создания метафоры основан на способности мышления к образованию УПОДОБЛЕНИЯ и аналогии… Легко задаться вопросом: «Что общего между женщиной и розой?»,- и УСТАНОВИТЬ СВЯЗЬ, т.е. ОБЩЕЕ, где смыслы слов «роза» и «женщина» пересекаются. По мере воображения отдельно взятого человека подобное пересечение может быть большим или меньшим: красота, цветение, колкость и т.д. Это пересечение происходит не по СУЩНОСТНЫМ свойствам. Поэтому-то: «Похвалить философа за метафору — все равно что похвалить логика за красивый почерк» (www.gumer.info/bibliotek_Buks/Linguist/Article/... ). Но ВСЕГДА это пересечение, это ОБЩЕЕ, ОГРАНИЧИВАЮЩЕЕ смысловое поле обоих слов (двусторонняя связь), имеет СМЫСЛ. Здесь уместно заметить, что в мифологическом мышлении нет места для сущностных свойств. В мифологическом мышлении ВСЕ явленные свойства одинаково важны. Поэтому в мифологическом мышлении, собственно, и нет метафоры в современном понимании. Метафора возникла, когда от мифологического мышления отделились религиозное, философское и пр. виды «СУЩНОСТНОГО» мышления. Поскольку же – метафора – современное ВЫРАЖЕНИЕ механизма фундаментального мифологического мышления, то именно нахождение по «похожести», аналогии СВЯЗИ между словами, а значит, и явлениями, которые эти слова обозначают, и является БАЗОВЫМ для обретения смысла. A priori для первобытного (да и для современного) человека обретение смысла БОЛЕЕ ВАЖНО, чем понимание истинности и ложности (хотя понятие лжи – тоже довольно позднее образование). Метафора, сравнение, аналогия – ДО СИХ ПОР первые инструменты в описании и познании нового, в творчестве… В ТВОРЕНИИ СМЫСЛА.
Но сказать, что смысл – это пересечение, соприкасание и совпадение смысловых полей, значит, практически, ничего не сказать (ПОЧТИ тавтология)» И это- естественно, ЕСЛИ подойти к проблеме определения значения и смысла с точки зрения замкнутости языка (См. тему «круги мышления» phenomen.ru/forum/index.php?showtopic=730&hl= ), когда ЛЮБОЕ понятие для ПОНИМАНИЯ должно быть выражено через ДРУГИЕ опять же понятия, тогда становится ясным, денотат НЕ САМ предмет (или класс предметов), а, так сказать, конвенциональное или интерсубъективное ПОНЯТИЕ о нём (по сути замкнутость языка- это ВТОРАЯ причина свободы трансцендентального Я). Ну, а что значит смысл, сам по себе? Существует ли «квант» смысла? Или ОТКУДА берётся ПЕРВЫЙ смысл? Понятия «кванта», «атома» связаны с представлениями о простейшем, неделимом. Что есть – смысл (слова, выражения, текста) – сам по себе, БЕЗ СООТНЕСЕНИЯ его к другим смыслам?.. Если смысл, прежде всего, СВЯЗЬ, то что он связывает в отдельно взятом слове?.. Я полагаю, что смысл сам по себе – это СВЯЗЬ ОБОЗНАЧАЮЩЕГО С ОБОЗНАЧАЕМЫМ (а значит: эта связь имеет направление: «от обозначающего» к «им обозначаемым») . Собственно, таковое понимание смысла – не ново, типа: «Абсурд отличается от бессмысленного: бессмысленное не истинно и не ложно, его НЕ С ЧЕМ СОПОСТАВИТЬ в действительности, чтобы решить, соответствует оно ей или нет. Если абсурдное высказывание осмысленно, то ПОСЛЕ осмысления, и в силу своей противоречивости с уже осмысленным, субъектом выноситься его оценка: является ли оно ложным, или истинным. Напр., высказывание «Если идет дождь, то трамвай» бессмысленно, потому что нет обратной коррелятивной связи, ограничивающей проявление дождя трамваем, а высказывание «Яблоко было разрезано на три неравные половины» не бессмысленно, а абсурдно» (bookfi.org/book/531085 ), - т.е. смысл – это то, «что можно СОПОСТАВИТЬ…». НО НИГДЕ я не встречал «связь обозначающего с обозначаемым» в качестве ДЕФИНИЦИИ СМЫСЛА, хотя из такого определения смысла, фактически, непосредственно, вытекают два важных следствия.
Первое (не по важности, а по «связности» мысли в тексте) – это то, что обозначающее (как АКТИВНОЕ (действительное) ПРИЧАСТИЕ), определяет и ограничивает обозначаемое (как ПАССИВНОЕ (страдательное) ПРИЧАСТИЕ) – исходя из характеристики смысла. Отсюда Косиловой Е., лишь обуславливает НАПРАВЛЕННОСТЬ смысловой связи. Но эта направленность- лишь следствие конкретно СУЩНОСТНОГО мышления, а не мышления ВООБЩЕ. Так, если в формальной логике смысл (как содержание) одного тезиса однозначно и НЕОБХОДИМО определяет смысл другого (если…,то…), то в семантике смысл одного высказывания создаёт ситуацию ОЖИДАНИЯ (неопределённости) реализации одной из множества возможностей пересечения смыслов понятий, выражений и пр.
Другими словами:
-если НАУЧНАЯ теория строится (исходя из классификации связей Е. Косиловой) при помощи «коротких» связей смыслов, стремящейся не к их пересечению, а к их соприкосновению (для создания однозначности – выражение «сумма квадратов двух катетов» имеет ОДНО продолжение – «равна сумме квадрата гипотенузы») – «дисциплине языка» (Декарт);
-если эти короткие связи суммарно образуют «жёсткий костяк» и иерархию (направленностью) в терминологии, -
то, в противоположность этому: естественный язык объединяется в единое разные понятия (придает им ОДИН смысл) как при помощи коротких, так и при помощи длинных (неопределённых, многочисленных, АССОЦИАТИВНЫХ) связей. Поэтому, с точки зрения науки – естественный язык «содержит в себе» как упорядоченность, так и ХАОТИЧНОСТЬ, способность «с лёгкостью рвать» старые (ассоциативные) связи и образовывать новые -т.е. естественный язык «ПЛАСТИЧЕН», и как следствие- в нем можно установить смысловую связь между ЛЮБЫМИ понятиями. Тот же пример: выражение: «Если идет дождь, то трамвай»- бессмысленно, лишь в рамках «сильной» (логической→ однозначной) смысловой связи. Но, чем больше в смысловом поле понятия ассоциативных связей с другими понятиями, и чем менее выражена иерархия этих связей по силе (сильная- сущностная связь, слабая (ассоциативная) связь)- тем больше мышление синкретично (=мифологично). Так, например, если в современном мышлении, с развитым логическим мышлением (сильные, сущностные, однозначные связи) высказывание : «Если идет дождь, то трамвай»- бессмысленно, то в мифологическом оно, обязательно будет осмыслено в каком-нибудь случайном (ассоциативном) аспекте: «Если идет дождь, то трамвай» («искрит», «не ходит», «мокрый», «пустой» и т.д.) .
Отсюда – первый вывод, что ЕСТЕСТВЕННОЕ человеческое мышление СОЧЕТАЕТ в себе как упорядоченность, так и хаос.
Отсюда – и другой вывод: ЛЮБАЯ система научных терминов – хоть и прочное (за счёт коротких связей), но ограниченное и ХРУПКОЕ образование, способное «рассыпаться» до ОСНОВАНИЙ («кризис оснований естественных наук» - довольно регулярное событие в истории науки).
Отсюда – и ТРЕТИЙ вывод: стремление науки представить природу, как объект, с ОДНИМИ «короткими» связями (детерминизм), не соответствует НЕ ТОЛЬКО «инструменту представления» во всей полноте- т.е естественному мышлению, но и НЕ МОЖЕТ ОБОЙТИСЬ без обращения к этому «инструменту», как в моменты «глобальных кризисов», так и в моменты творении нового (метафора, аналогия – см. историю становления квантовой механики или «образ человека в лифте», как «начальную точку» возникновения ОТО Эйнштейна).
Второе следствие дефиниции смысла как связи обозначающего и обозначаемого непосредственно вытекает из эквивокации «обозначающего». Под обозначающим можно понимать ИМЯ, которое в мышлении обозначает «денотат» (или: содержание понятия в формальной логике; или; значение – в семантике: «Нечто» есть «это»), и тогда, благодаря имени «денотат» приобретает в мышлении САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ, относительно независимое от чего-либо другого существование, типа: «Туз – он и в Африке – туз».
Но под обозначающим можно понимать и ТОГО, КТО обозначает именем, т.е. человека. При этом «снимается» опосредованность «денотата» именем и вскрывается другая, фундаментальная связь между «денотатом» (пред-МЕТом, тем, что «метится», заМЕчается глазом (ухом, носом)) и самим человеком. Т.е. СМЫСЛ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА ОПРЕДЕЛЯЕТ СМЫСЛ СУЩЕСТВОВАНИЯ И ЗНАЧЕНИЯ ПРЕДМЕТА (третья причина свободы трансцендентального Я). Имя, данное человеком предмету, которое фиксирует мысль: «я (человек)– не предмет. У меня СВОЁ имя», таким образом, становится ВТОРИЧНЫМ определяющим, или, другими словами, ОБЪЕКТ мышления (субъекта) становится ПРЕДМЕТОМ мышления (прим. Эквивокация смысла ведёт и к раздвоению значения: «что есть вещь сама по себе, и что есть вещь «для меня»).
Второе следствие логически создаёт предпосылку для вопроса: «Если именно человек, его мышление, есть ИСТОЧНИКОМ смысла всех предметов, то в чём смысл существования САМОГО человека?». И здесь, собственно, два ответа:
1) «перенесение» означающего мышление вовне мышления: «Кто или что означил самого человека (страдательное причастие, т.е. сам человек «страдает» от означающего). Здесь, как известно, два основных признанных ответа: смысл существования человеку даёт либо Бог, либо сама природа (мир) обладает смыслом.
Примечание: принимая в качестве истинного второй ответ (т.е.- что природа- означающее), автоматически необходимо будет признать, что сама природа, в целом, СМЫСЛит в том, что творит. Не говоря уж, что при этом стирается разница между природой и Богом, стирается и разница между самим человеком и природой...
Оставлю для приверженцев ЭТИХ вариантов внешнего означающего существование человека простор для размышлений о вопросе «навязанного» человеку предназначения: попасть ли в рай, победить ли во Вселенной глобальную энтропию, стать самосознанием природы, уже обладающей сознанием, -и остановлюсь на втором ответе, который, в отличие от первого, состоит в том, что мышление наличествует в окружающей человека природе только в нём самом без всяких связей с трансцендентальным ему, как сущему, сверхразумом;
2) учитывая тот факт, что едва родившееся дитя не мыслит, смысл его существования формирует социальная среда одновременно с обучением его мышлению. Можно сказать, что цели людей, сознание их предназначения, сформированные в обществе с единообразным мышлением (типа обществ первых цивилизаций – См. тему: «Коллективное, общественное и индивидуальное сознание. Самосознание» phenomen.ru/forum/index.php?showtopic=801&hl= ) с точностью соответствуют целям общества. Но человека издавна, а в настоящее время – в ПЕРВУЮ очередь (индивидуализация сознания) интересует его собственный, личностной смысл существования. Эта проблема хорошо отражена в философии, начиная с классической немецкой, при разрешении ей уравнения Я=Я. Действительно, «Я»- всё означающее именами: «не-Я», и, тем самым, дарующее «не-Я» отдельное существование в СВОЁМ ЖЕ СОЗНАНИИ, не может оставаться в означиваемом им мире само единственно не означенным. А значит, и НЕ ИМЕЮЩЕМ СОБСТВЕННОГО смысла – связи между собственным (а НЕ ДАННЫМ «в миру») именем и «предметом» - как собственным представлением о себе. Формула Я=Я, по сути, есть тождество Я, его неизменность, но в то же время, как в самом Я содержится, хоть и означаемое самим Я, но не-Я. Собственно, вся немецкая философия «была озабочена» объяснением этого факта: каким образом происходит нарушение закона тождества, при котором Я=Я (Я+не-Я)? – в тех или иных вариантах воплощая один ответ: Я никогда не равно самому себе (в терминах Шеллинга – Я – и продукт и продуктивность одновременно, в терминах Хайдеггера Я- экзистирующая самость), потому как оно не только постоянно, но ОДНОВРЕМЕННО и изменчиво. Хороший, но – не полный, а потому – неправильный ответ. С точки зрения формальной логики тавтология ВСЕГДА истинна, но БЕССОДЕРЖАТЕЛЬНА (=неопределённа) и ПОЭТОМУ в логических рассуждениях от неё пытаются ИЗБАВИТЬСЯ. С точки зрения формальной логики Я РАВНО Не-Я абсурдно (противоречиво). Следовательно – ложно и НЕ ИМЕЕТ смысла. Как бы не старалась немецкая философия доказать обратное, ВЫВОД о ложности Я≠ Я, в принципе, должен оставаться неизменным… Везде в формальной логике… Кроме… Кроме парадокса Дунса Скота в материальной импликации… С учётом этого парадокса два утверждения: Я=Я и Я не равно Я СХОДЯТСЯ в неопределённости. О противоречии (как его «обойти») было сказано ранее (Н.А. Васильева) См: phenomen.ru/forum/index.php?showtopic=900&hl=): два противоречащих выражения (в крайнем выражении, как АНТИНОМИИ), по сути, – НЕ АБСУРДНЫ (имеют смысл), так как их ВНУТРЕННЯЯ неопределённость «снимается» ВНЕШНИМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ. То же, собственно, можно сказать и о тавтологии:
«Тавтологии бессодержательны и пусты, они не несут никакой информации. От них стремятся избавиться как от ненужного балласта, загромождающего речь и затрудняющего общение. Иногда, правда, случается, что тавтология наполняется вдруг каким
то ЧУЖИМ СОДЕРЖАНИЕМ. Попадая в определенный контекст, она как бы принимается светить ОТРАЖЁННЫМ СВЕТОМ.
Французский капитан Ла Паллис пал в битве при Павии в 1525 году. В его честь солдаты сложили дошедшую до наших дней песню «За четверть часа до смерти он был еще живой...». Понятая БУКВАЛЬНО, эта строка песни, ставшая ее названием, является тавтологией. Как таковая она совершенно ПУСТА. Всякий человек до самой своей смерти жив. Сказать о ком
то, что он был жив за день до своей смерти или за четверть часа до нее, значит, ровным счетом ничего о нем не сказать. И тем не менее КАКАЯ-ТО мысль, какое-то СОДЕРЖАНИЕ за этой строкой стоит. Оно каким-то образом напоминает о бренности человеческой жизни и особенно жизни солдата, о СЛУЧАЙНОСТИ и, так сказать, НЕОЖИДАЕМОСТИ МОМЕНТА смерти и о чем-то еще другом» (www.life-prog.ru/1_24623_logicheskie-tavtologii... ).
Языком семантической логики: семантический треугольник в ОБОИХ случаях (тавтологии и противоречия) превращается в ПРЯМУЮ (отсутствие значения). Всё это было бы БЕССМЫСЛЕННО, ЕСЛИ БЫ отсутствие содержания, как-то следует из того же закона Дунса Скота, НЕ БЫЛО БЫ АДЕКВАТНЫМ присутствию (в возможности) ЛЮБОГО содержания («пустота» («круче» - Ничто) – невозможна). Она «заполняется» другими смыслами- своеобразный вид «снятия» противоречий Гегеля).
Да, в ИДЕАЛЕ –отсутствие содержания адекватно любому содержанию. НО… Но ВСЯ современная (и КЛАССИЧЕСКАЯ) философия сосредоточена именно на том (и здесь – так или иначе – ВЫХОД из абсурдности (бессмысленности)), что:
- PRIMA – когда человек задаётся вопросом о ЛИЧНОСТНОМ смысле жизни (самосознание), он УЖЕ не является «tabula rosa»:
- во-первых, исходя из психо-физических (до-мыслительных - биологических) ОСОБЕННОСТЕЙ его индиВИДНОСТИ,
- во-вторых, потому как у него уже ЕСТЬ СОДЕРЖАНИЕ, некритически воспринятое от окружающего социума, УЧАЩЕГО младенца (отрока) самому мышлению, как «его собственное»;
-SEKUNDA – в самополагании собственного смысла существования, которое, как раз, и ВОЗМОЖНО, благодаря изначальной логической НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ.
Человек ВОЛЕН (свобода воли) ПОЛОЖИТЬ (обозначить) себя КЕМ (либо – ЧЕМ) угодно, творя свою жизнь от: ПО ОБРАЗУ и ПОДОБИЮ (не-Я) от «делать жизнь по…(Богу, Ленину, Корчагину и пр.), до своих представлений о НЕРАЗУМНОЙ природе (детерминизм, Хаос и пр.)
Т.е. «полагаемым» в качестве Я, для человека, может служить не только ВНУТРЕННЕЕ самоопределения на основе ЛИЧНОГО опыта, но и ЛЮБОЙ ОБЪЕКТ действительности (в том числе, и вымышленный), любые отношения и свойства этого объекта. Несколько вульгарным примером тому могут служить представления марксистов, отождествляющие человека исключительно с трудовым процессом… В общем-то, Я есть ЛЮБОЕ не-Я и Я есть ЛЮБОЕ Я (=невыделенность, включённость Я в не-Я в мифологии). ВОЛЮНТАРИЗМ в выборе ограничивается ЕДИНСТВЕННО психофизическими особенностями человека, «впитанным» им с «младенчества» содержанием мышления социокультурной среды и личностным опытом…
В связи с проблемой Абсурда необходимо заметить, что в 99% (а кто –считал?) интерпретация личностного опыта, обычно, происходит в терминах и их системе, НЕКРИТИЧЕСКИ усвоенных человеком ДО постановки ИМ вопроса о ЛИЧНОСТНОМ смысле жизни. То есть, до протекания в нем высшей степени спонтанной рефлексии- образования самосознания).
Итак, получается, что в качестве САМОПОЛАГАЮЩЕГО СОБСТВЕННЫЙ смысл существования, человек есть источником ЛЮБОГО смыслообразования. Здесь интересно отметить два момента:
- смысл (жизни) появляется либо из тавтологии (ЗАДАННОСТИ содержания), либо из АБСУРДА (противоречия Я≠Я);
-смысл (жизни) – НЕ ТОЛЬКО «бегство» от АБСУРДНОСТИ Я≠Я, которое можно интерпретировать в качестве онтологического ужаса, но и «выталкивание» НАЛИЧЕСТВУЮЩИМ в мышлении не-Я (абсурдность мира) своего Я- т.е., из ТАВТОЛОГИИ самоиндентификации. И в том, и в другом случае возникает НАПРАВЛЕННОСТЬ смыслообразования, как образования связи (смысла) Я со всеми не-Я, УЖЕ НАЛИЧЕСТВУЮЩИМИ в самом Я (мышлении).
В идеальном, так сказать, варианте, конституирование мышлением согласно ЛИЧНОСТНОМУ смыслу не-Я должно быть тотальным (переосмысление с новой точки зрения), однозначным и постепенно ослабевающим («короткие» связи осмысления благодаря ступенчатому опосредованию чередой имён друг друга, сменяются «средними», длинными», слабоассоциативными связями). Реально же переосмысление происходит в постоянном противопоставлении Я-концепции (идущая со Средневековья ИДЕЯ КОНЦЕПТа, как акта «схватывания» вещи в уме субъекта, предполагающего единство замысла и его осуществления в творении) концепциям общественным (а их – далеко не одна), что само по себе приводит к «вкраплениям» абсурдности (прерывания «цепочки» логических связей противоречием). Более того, акт полагания Я в не-Я, сам по себе может быть НЕОДНОЗНАЧНЫМ (напр. Антиномии)– и тогда Я-концепция принципиально бессильна избежать своей изначальной абсурдности, лишь ловко «пряча» противоречия в «разводящих» внутренний конфликт «мелочах». Например, можно бесконечно рассуждать о свободе в обществе или абсолютном детерминизме в не мыслящей природе, но НЕ ПРОТИВОПОСТАВЛЯТЬ эти две идеи друг другу, удерживая их вместе одним волевым актом (типа: «Богу – богово, кесарю- кесарево», «Общество вырвалось из царства необходимости, что тут непонятного?» Непонятно- КАК вырвавшись оттуда можно что-либо изменить в «царстве НЕОБХОДИМОСТИ», но это уже вопрос эволюции, который перед субъектом может не стоять).
Исходя из сказанного, можно утверждать, что Я-концепция лишь СТРЕМИТСЯ к тотальному осмыслению в аспекте самополагания: «Я есть «кто», «что» (причём, «что» - в прямом смысле, например, в парадигме ньютоновской механики, когда психология изучает то, чего нет (души), а есть «одни лишь вибрации тонких материй»), за счёт ЛИМИТИРОВАНИЯ содержания в представлениях о себе в пользу личностной формы осмысления. В ЧАСТНОСТИ, лимитирование содержания происходит и за счёт «выпадения» части содержания из поля осмысления в форме: незначимое – незначительное, ассоциативное, случайное, «наносное». Но… Но даже и в этом случае, Я лишь стремится к однозначности самовыражения, самореализации. В целом же оно, как ЛИЧНОСТНЫЙ закон упорядочивания «не-Я» (предметов, содержания мышления) смысловыми связями НИКОГДА не достигает в мышлении состояния монолитности, однозначности. Причины тому, как указано выше:
- во-первых, внутренняя противоречивость как предмета полагания, так и самого процесса полагания (многозначность, если угодно: ПОЛИтеизм – «какому Богу молимся»?),
-во-вторых – оппонирование внешним, общественным смыслам («каждый прав по-своему, но не по-моему»),
-в-третьих, селекция содержания полагаемыми связями личностного смысла, при которой содержание мышления ДЕЛИТСЯ на:
-непосредственно осмысленное в онтологическом аспекте смысла ЖИЗНИ,
-и осмысленное опосредованно (например, с точки зрения общественного смысла или смысла жизни ДРУГИХ Я-концепций). Различие подобных осмыслений можно иллюстрировать афоризмом К. Пруткова: «Скажи человеку, что на небе – три тысячи звёзд – он поверит (Прим.: осмыслено, но не значимо). А скажи, что скамейка окрашена, он ОБЯЗАТЕЛЬНО попробует (осмыслено и значимо: «Не для того я родился, чтобы краску со скамеек на свою одежду собирать»)».
Таким образом, Я-концепция и эквивокация смысла «в имени данном» позволяют:
что в мышлении СОСУЩЕСТВУЮТ и смысл, упорядочивающий посредством Я-полагания не-Я, и противоречия, и «не стыковки» - зависания смысла. Т.е. в мышлении СУЩЕСТВУЮТ и абсурд, и парадокс, и нонсенс…
Но, если смысл- это СВЯЗЬ ОБОЗНАЧАЮЩЕГО С ОБОЗНАЧАЕМЫМ. То, что же является ЗНАЧЕНИЕМ? Значение, по сути- характеристика этой связи.
1. Характеристика важности, или неважности связи обозначающего с обозначаемым, это уже следует из свободы самоиндефикации (мало ли сейчас людей, считающих, что все (а значит и «Я»)- система, или «Я»-программа компьютера, или «Я» симулякр, Я- «стимул-реакция» и т.д.? То есть, то, или иное отождествление себя «с кем-то» или «чем-то» человек «переводит» это «кто» или «что» в сущностное, и, соответственно своему выбору, ранжирует другие явления как менее значимые, проще говоря: «Вот без «этого» я могу прожить, оно- самое значимое для меня настолько, что без него я- не я», или наоборот: «Эй, как тебя там?..»- «Да, назови, хоть горшком, только в печь не сажай…».
2. Характеристики истинности, достоверности, ложности связи, очевидно, что второе коррелирует с первым.
3. Характеристика по связи: сильная, слабая, однозначная, многозначная, направленная.
4, Но есть еще один чрезвычайно важная СМЫСЛОВАЯ область в разделении понятий смысла и значения. Она проявляется в двух аспектах:
а) мы, порой, не можем вспомнить СЛОВА, но четко знаем какой у них смысл;
б) говоря о смысле, мы прежде всего задаемся вопросом: какой (в «этом» ) СМЫСЛ? То есть мы вспоминаем о смысле, когда НЕЯСНА связь между обозначающим и обозначаемым. Причем, ЕСЛИ рассматривать эту связь как одностороннюю, СТАНОВЯЩУЮСЯ (т.е. как процесс классификации неизвестного) - означение будет лишь СЛЕДСТВИЕМ этого процесса.
Другими словами, если смысл- это, либо СФОРМИРОВАННЫЕ связи между представлениями, или впечатлениями, то значение, прежде всего- возникающая связь между словом и представлением: «взятое» ПРОИЗВОЛЬНО слово закрепляется означением за конкретным представлением, как признак).
А значит характеристика связи, как значение, закрепленное за словом суть конкретное, производное явление смысла в слове, например рак- это созвездие, или рак- это членистоногое. Где значение рак- определяется ЧЕРЕЗ смысл, либо созвездия, либо класса животных, и в то же время, под влиянием определяющего, значение КОНКРЕТИЗИРУЕТ смысл самого определяющего.
Таким образом, исходя из очевидного: смысл- есть связь в тексте слов как пересечения их собственных смысловых полей, мы приходим к понятию направленности этой связи- субъект предложения ОПРЕДЕЛЯЕТ свои предикаты. А в случае отсутствия непосредственно НАЛИЧНОГО в предложении предиката, определяет ОЖИДАЕМЫЙ, или ВОЗМОЖНЫЙ предикат (как «СПЕКТР» возможных смыслов). Это ожидание «преддверие» смыслов, собственно, и является смысловым полем самого понятия. Соответственно, исходя из очевидной генерации смысла в тексте, путем возникновения направленной связи понятий, входящих в этот текст, возникает новая очевидность, что смысл суть: СВЯЗЬ ОБОЗНАЧАЮЩЕГО (субъекта предложения) С ОБОЗНАЧАЕМЫМ (с предикатом). Предикат же, по сути- то каким способом, каким явлением субъект объективизируется (становиться) в мышлении- «Субъект» - ЕСТЬ (то-то и то-то) т.е. объективизируется тем, что УЖЕ ЕСТЬ в мышлении, как феномен. От первоначальной очевидности «само по себе разумеющегося»- связь слов в тексте: источник порождения нового смысла, -путем обобщения и углубления: до «квантов» (собственного) смысла (за счет непосредственного введения субъекта в очевидное, тем самым преобразовав простое очевидное в самоочевидное- основание философского факта), я пришел к новой (философской) очевидности: (Гуссерлевскому) простому соотношению субъекта и объекта, данному (выделенному) в ЯВНОМ виде. Простое соотношение, в этом случае, заключается, прежде всего в том, что в нем субъект и объект- относительны- взаимозаменяемы в точке самоопределения субъекта, в свободе выбора обозначаемого обозначения самого себя. (В искаженном свете объективности науки, это можно проследить на смене парадигм, венчающемся представлением о человеке в «объективной» психологии, в рамках этих парадигм).
А теперь нужно вернуться к вопросу: что в само по себе разумеющемуся определению истины понимается под соответствием?- Например, слова «дом» и самой вещью «дом»? Да- по-прежнему- ничего, если опять же само слово: строго понимать, как условный знак, и как таковой закреплен за понятием чисто внешне. Поэтому-то слово именно УСЛОВНЫЙ знак, который позволяет опознать само понятие, которое заключает в себе– смысл и значение. Выходит, что этих двух компонентов, по- крайней мере один, должен каким-то образом, соответствовать самой вещи.
Проведенный мной выше анализ понятий «смысла» и «значения», указывает, что превалирующее значение в этой паре принадлежит смыслу, который есть СВЯЗЬ ОБОЗНАЧАЮЩЕГО С ОБОЗНАЧАЕМЫМ. Причем, ясно, что обозначающий- не есть сам предмет, а представление о нем. В то же время, как обозначающий, вследствие направленности связи, на обозначаемого, может быть, как представление о вещи, активно формирующее обозначаемое, так и представление самого субъекта о себе. Понятие же связи включает в себя, прежде всего то ОБЩЕЕ, что ОБЪЕДИНЯЕТ два и более разных объектов в ОДНО ЦЕЛОЕ.
А что есть, кардинально общее между двумя представлениями, как не то, что они оба- представления? А значит, и связь между ними- суть, прежде всего: новое представление, подобно тому, как новая связь между молекулами- новая молекула, непохожая по свойствам, свойствам молекул её образующих. Но есть еще одно немаловажное добавление, в образующейся смысловой связи между представлениями всегда наличествует и представление о себе, организаторе смысловой связи представлений в одну цельную ситуацию. При этом с одной стороны, становиться понятным, что смысловая связь- в таком представлении о ней- суть тоже представление, только ОБЩЕЕ, и таким образом, способно дать СООТВЕТСТВИЕ по образу того общего, что есть между двумя представлениями. Для того, чтобы обобщить В НОВОМ ОБРАЗЕ мышление должно провести ОПЕРАЦИЮ абстрагирования. Т.е. ВЫДЕЛИТЬ то общее, что существует между двумя представлениями (чем выделить? – концентрацией ВНИМАНИЯ). Но сами связывающиеся представления различны, как, впрочем и смысловая связь- не только то, что общее между ними, но уже своей организующей функцией ОГРАНИЧЕНИЯ общим этих представлений, она суть ОПРЕДЕЛЕННАЯ (означенная) связь (отрицание- суть определение- Спиноза). Поэтому вслед за абстрагированием следует другая операция мышления- конкретизация. В итоге- новый образ не дан в мышлении, а СОЗДАЕТСЯ мышлением. Здесь- точка генерации различных (множества) интерпретаций, идея Ницше о сковывании собственных воображаемых логических (причинностно- следственных) связей свободы творчества разума, и идея Хайдеггера о том что смысл- «озабочение». Ну, а непосредственная смысловая связь между представлением предмета и представлением себя? Смысл – прежде всего- отсылка к цели. «Для чего»? И если в нем отсутствует представление о себе, он, заплутав, мечется между опосредованными связями, ища непосредственный выход «Для обозначающего» - «для себя», из обозначенной им же ситуации. Но об этом- позже. Единственное, что еще стоит заметить здесь, чтобы развить дальше: это то, что из опыта ясно: смысл как суть представление СВЯЗИ представлений в той, или иной ситуации- далеко не всегда очевидно. Представление смысла зачастую, как бы «за кадром» связующих им представлений. А в остальном- такая же. Их различие в значимости, по отношению к цели. Это, прежде всего (для уже самоопределявшегося «Я») в восприятии «Я» этой связи как необходимой для я-представления, т.е.- АТРИБУТИВНОЙ, такой связи, без которой я (по своему представлению) – существовать не может . И, поэтому, из-за причастности к я, подобная необходимая связь- суть НАИБОЛЕЕ ДОСТОВЕРНАЯ (подобная связь, по поводу геометрии, прослеживается, кстати, у Декарта).
Остается рассмотреть самое главное- момент самоопределения «Я». Как было сказано выше рефлексия (ОСОЗНАНИЕ собственного я) может быть разной глубины, и как показывает история, и онтогенез, начинается она с отождествления себя с собственным телом. Первая рефлексия, происходящая в детском возрасте, может протекать ни как иначе, как СПОНТАННО, но необходимые условия для её протекания создает общество («провоцирует»). Но об этом- несколько подробней- чуть позже.
Теперь же мне предстоит задача отрефлектировать полученное самоочевидное на субъективную и объективную составляющие. В самоочевидном, прежде всего, просматривается эквивокация смысла. Опосредующая смысловая связь представлений предметов между собой, и непосредственная смысловая связь между самоопределяющимся субъектом и представлениями предметов, данных субъекту в мышлении. Благодаря этой явленной в простом соотношении субъекта и объекта эквивокации, возникает соблазн отнести:
- непосредственную смысловую связь определяющего, как субъекта, с представлением предмета- к субъективно составляющей зарождающегося философского факта;
-а смысловую связь предмета с предметом- к объективно составляющей. Что, собственно и было сделано еще тем же Ф. Бэконом, в форме его призыва: при исследовании вещи, сталкивать не вещь с человеком, а вещь- с вещью, исключив тем самым (по его представлениям) присутствие человека (а, значит- субъекта) в эксперименте. Но, как раз этого делать- нельзя. Это ведет к искажению факта, как конкретной истины, который по отношению к смыслу заключается в том, что смысл- это не просто новое представление, связывающее другие представления, включенные в ту или иную ситуацию, а представление самой ситуации, в которую ВКЛЮЧЕН человек, как субъект. Собственно, хотя давно ясно, что субъекта, как замысливающего эксперимент, и осмысливающего результаты эксперимента- принципиально нельзя из этого эксперимента исключить, но это невыполнимое требование («изгнание субъекта» из опыта) до сих пор служит основополагающим критерием объективности в науке. Философский анализ другой половины философского факта, путем логического развития приводит к Кантовской принципиально непознаваемой «вещи в себе» (напомню, по Канту можно «чувственно» познать только «вещь для нас», хотя в свете самоочевидности простого отношения субъект объекта: вещь, как феномен, получает СОБСТВЕННОЕ бытие на «почве» («гилэ») сознания, как-то справедливо обосновал Гуссерль, и уже поэтому у феномена вещи, не может быть кантовского: «только в себе»- вопрос лишь в том, как правильно согласовать разные причины этого бытия).
Сказанное указывает не на неправильность проведенной до меня рефлексии означаемого и означаемого, а на недостаточную глубину её проведения. В двух эквивокациях смысла субъективное и объективное: не было окончательно разделено, и хотя, по-видимому, такое окончательное разделение невозможно, следующая ступень подобного разделения просматривается довольно отчетливо в двух следствиях простого соотношения субъект-объекта, задаваемых в рамках полагания смысла как связи означающего (субъекта) и означаемого (объекта).
1. Самоопределение субъекта.
2. Иерархия смысловых связей.
Как было сказано выше, сознательным мышление НАЧИНАЕТ становиться лишь после введение в круг мыслимой действительности САМОГО мыслящего субъекта, как самостоятельно (активно) существующего и мобильно изменяющегося фактора ситуации. Поэтому, самоопределение субъекта играет кардинальную роль в общей характеристике той, или иной ситуации. Как себя определил человек, так и разворачиваются события, так и меняется ситуация: жертва или охотник, «Я царь — я раб — я червь — я бог!» (Державин). Соответственно этому самоопределению, меняется значимость связей с «не-Я». Одни «подручные вещи» становятся более значимыми, другие- менее значимыми, соответственно меняется и окружение (среда) человека: менее значимые удаляются от него, более значимые все теснее обступают его в его непосредственном бытии: охотник не мыслит себя без ружья, рыболов- без удочки, потому что такое самоопределение, такое представление себя требует соответствующих атрибутов его бытия. Да, говорят, что это –не бытие, а быт (в терминах Хайдеггера КОНКРЕТНАЯ человеко-самость ( «в людях», т.е. то, что САМ человек считает своим сущим). Но, положим, кто будет утверждать, что, Левша, как кузнец, не бытийствовал, подковывая блоху?... Хоть и литературный герой, но именно этим он выразил именно СВОЕ я, а, более полно: свое индивидуальное бытие. В сознании «живет» именно Я-человекосамость. И уже поэтому она не менее значима, чем самость как «УМЕНИЕ быть» (вообще), которая, кстати, и вытекает следствием возможности самоопределения человека.
В зависимости от самоопределения, меняется не только значимость смысловых связей, но меняется их структура (смысловое поле), меняется их направленность. В зависимости от глубины рефлексии, меняется и проводимая граница между субъектом и объектом, так, например, на вопрос: «Кто ты есть?», принято отвечать по профессиям: «Я-повар», «я-шахтер» и т.д. Такой ответ свидетельствует, прежде всего о проведении рефлексии по умениям, по роли, которую играет человек в обществе, но никак- о его сущности. Т.е. в понятие субъект, человек включает не только своё мышление, но и свое умение, свой навык, а зачастую и свои инструменты, свое окружение: «Как я могу быть доктором, как я могу лечить, если не могу провести элементарного анализа?».
Подобный пример свидетельствует о том, что, и без глобального отождествления себя с некими абстрактными продуктами нашего разума, типа систем, компьютеров, субъектами, определяющими человеческое мышление, могут быть, и представления о содержании окружающих нас вещей. Смысловая связь- направлена, и такое направление ей придает представление о себе, как о субъекте, в которое включена и часть среды, позволяющей « быть ТАКИМ субъектом».
В процессе раскрытия философского факта мной было установлено:
1. Анализ слова, как соответствия предмета нашему представлению о нем, привел меня к понятию, в котором смысл- суть направленная связь между представлениями или впечатлениями в конкретной ситуации с включенностью в нее самого человека.
2. В понятии смысл, как представление о связи представлений, или впечатлений, мной было найдено соответствие между представлениями и смыслом понятия, как тем общим, что наличествует в обоих представлениях, связанных одним смыслом.
3. Существуют два основных типа смысла: опосредованный и непосредственный.
4. «Костяк» образующейся иерархии смысловых связей составляют непосредственные смысловые связи, организованные в Я-концепцию и определяющие закон организации опосредованных смысловых связей.
5. Главное отличие опосредованных связей от непосредственных в том, что непосредственные смысловые связи, в сумме образуют ЦЕЛОСТНОЕ СПЛОШНОЕ бытие-для-себя субъекта (в терминах Гегеля), или заключают жизненный мир (в терминах Гуссерля), а просто- называются ЗДРАВЫМ СМЫСЛОМ.
Прим: наблюдаемое различие между значением, закрепляющим за словом смысл, и смыслом как связью между представлениями и впечатлениями в той или иной ситуации приводит к тому, что «значение и смысл не одно и то же, и что взаимодействия между ними могут быть сугубо метафоричными, индивидуальными, асистемными, алогичными и т.д.» [Кобрина Н.А. Проблемы представления (репрезентации) в языке. Типы и форматы знаний. М.-Калуга: Эйдос, 2007. С. 56-62]. Это объясняется тем, что смыслы- более подвижны, ибо, собственно используются человеком при мышлении, т.е.- внутренне. Они- более индивидуальны и связь их со словом не обязательная, недаром говорят: смысл понимаю, А ВЫРАЗИТЬ (словами)- не могу. Значения же- то, что закрепляется смыслы за определенным словом, используемом при ОБЩЕНИИ, а потому не принадлежит полностью одному субъекту, а значит не могут столь свободно, как смысл изменяться. Отсюда и отчуждение вербального мышления, от индивидуального (внутреннего). У значения- интерсубъективная область существования, и не смотря на то, что мы и мыслим в основном словами, но, как правило, эти слова приобретают несколько иное поле смысла, чем те же слова, произнесенные («Мысль изреченная есть ложь» Ф. Тютчев). Поле смысла произнесенных слов- лишь частично совпадает с мысленными полями, поэтому, так или иначе происходит перевод внутренней речи во внешнюю: а это- еще один источник возможных субъективных ошибок, в основном, зависящих от умения переводящего субъекта. Интересно и такое явление, как отсутствие нужного смысла в интерсубъективном языке для описания новых явлений. Поэтому приходиться СОВМЕСТНО создавать НОВЫЙ ЯЗЫК, как было в случае зарождения квантовой физики. Но, особенно это показательно в области философии, когда выдающийся философ сознательно отказывается от философских устоявшихся терминов, и начинает заниматься словотворчеством, и даже, как точно заметил Карнап : "Предложения метафизики суть псевдопредложения, которые при логическом анализе оказываются или пустыми фразами, или фразами, нарушающими правила синтаксиса",т.е., собственно, философ по сути на базе исторического тезариуса философии философ создает собственный диалект философского языка, озвучивая свою ВНУТРЕННЮЮ речь.
В итоге получается, что слово «включается» в представления посредством значений в качестве признака того или иного представления, а уж обозначенные словом, как признаком представления связываются между собой смыслом.
Прим.: Нужно ли напоминать, что, например, по Аристотелю, признаки бывают:
-привходящие, преходящие,- что соответствует пренебрежительному отношению к слову (типа: «Люди так любят говорить! Не важно что и о чем. Не пытаясь даже вдуматься в порождаемый ими вербальный кошмар» (Кира Борг));
-или признак бывает собственный, отличительный, и такое отношение соответствует: «Слово есть поступок». (Л. Н. Толстой).
Первый (поверхностный) слой рефлексии разброса соответствия слов с представлением человеку предметов, показывает, что значение (в аспекте такого соответствия) коррелирует с аспектом важности их в жизни человека, и определяется В ОСНОВНОМ соответствием слов поступку человека.
Но, исходя из представленных КРАЙНОСТЕЙ отношения человека к слову, соответствия слова поступку еще НЕ ЕСТЬ истинностью. Хотя бы потому, что поступок, сам по себе может не соответствовать конкретной ситуации. Возникает, невольно мысль, вернуться НАЗАД, и переформулировать «само по себе разумеющееся» определение истины («Истина- соответствия предмета представлению»), в «Истина суть СОГЛАСОВАННОЕ соответствие поступка (действия) человека и представление его о смысле этого действия»). Но тут сразу возникает всё тот же вопрос: что есть, на этот раз СОГЛАСОВАННОЕ соответствие? – С кем согласованное?- С коровой, откармливаемой человеком на убой? С тигром, завидевшим с джунглях добычу (человека)? Кто думает так, пусть возвращается в пещеры, даже не отапливаемые огнем, и владеет тем, что дала ему природа: ногтями, вместо острых когтей, и слабыми челюстями, с трудом пережевывающими сырое мясо. Очевидно также, что подобное согласование происходит между представлениями человека о предмете и меняющимися представлениями человека о себе. Т.е. САМО действие- суть РЕЗУЛЬТАТ согласования представлений. А значит, истина опять зависит не от соответствия слова и поступка, а от истинности согласованных между собой смыслов. Но эти представления могут не соответствовать вещи, а значит и ложным будет их согласование. Пока эти рассуждения- никуда не привели. Правда, выяснилось весьма интересный аспект- связь представлений и слова через признак самих представлений- независимо от того, собственный этот признак, или собственный, он отличительный признак для всей семантической памяти, играющий важную роль в ее организации, но об этом- позднее.
Так или иначе, проблема истины упирается в понятия «представления».