Глава 2

[tsarevpp]

Глава 2

Первобытное коллективное сознание.

Чем же первобытное коллективное сознание (т.е. «второй вид» коллективного сознания) как СТАВШЕЕ, отличается, от «пра-коллективного» («стадного»)? Здесь я, в целом, опираюсь на концепцию К. Г. Юнга, суть которой заключается в том, что ГЛАВНЫМ отличием первобытного коллективного сознания от «пра-коллективного» является в моих терминах образование ИНДИВИДУАЛЬНОГО сознания на базе «тиражирования» стадного. Другими словами в коллективном сознании происходит СЛИЯНИЕ разрозненных условно рефлекторных цепей ОТДЕЛЬНОГО прото-человека в одну относительно замкнутую цепь его (проточеловека) жизнедеятельности в ПРОТООБЩЕСТВЕ. При этом человек осознаёт себя НЕОТЪЕМЛЕМОЙ частью протообщества, но ещё НЕ САМОГО СЕБЯ, как ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ (это ещё остаётся за «сферой его сознания, как индивида»). В терминах К.Г. Юнга: «Конечно, поверхностный слой бессознательного является в известной степени личностным. Мы называем его личностным бессознательным. Однако этот слой покоится на другом, более глубоком, ведущем свое происхождение уже НЕ ИЗ ЛИЧНОГО ОПЫТА. Этот врожденный более глубокий слой и является так называемым коллективным бессознательным» azps.ru/hrest/93/9653576.html . Здесь Юнг говорит о СОВРЕМЕННОМ сознании – прим. моё (см. дальше, у меня - «общественное сознание» в самосознании).
«Я выбрал термин "коллективное", поскольку речь идет о бессознательном, имеющем не индивидуальную, а всеобщую природу. Это означает, что она включает в себя, в противоположность личностной душе, содержания и образы поведение, которые cum grano salis являются повсюду и у всех индивидуумов одними и теми же. Другими словами, коллективное бессознательное ИДЕНТИЧНО у всех людей, и образует, тем самым, всеобщее основание душевной жизни КАЖДОГО, будучи по природе сверх личным….». azps.ru/hrest/93/9653576.html . Архетип это: «… значит, что, говоря о содержании коллективного бессознательного, мы имеем дело с ДРЕВНЕЙШИМИ, лучше сказать, изначальными типами, т. е. испокон веку наличными всеобщими образами… Понятие "архетип" обозначает только ту часть психического содержания, которая не прошла какой-либо сознательной обработки и представляет собой еще только непосредственную психическую данность. Архетип как таковой существенно отличается от исторически ставших или переработанных форм (мифы, сказки, тайные учения – как та часть архетипа, которая УЖЕ прошла СОЗНАТЕЛЬНУЮ обработку – прим. моё)… По существу, архетип представляет то бессознательное содержание, которое изменяется, становясь сознательным и воспринятым; оно претерпевает изменения под влиянием того индивидуального сознания,на поверхности которого оно возникает…» (Золотая философия_ Юнг К_Г_ Об архетипах коллективного бессознательного.htm). azps.ru/hrest/93/9653576.html
Если упрощенно, то я понимаю коллективное сознание так: в коллективном мышлении дело НЕ В ТОМ, что должен, например, делать мужчина, женщина или вождь, а в том, что, ОЧУТИСЬ этот человек КАК женщина, КАК мужчина, КАК вождь и пр. в «такой-то» ситуации, он должен АВТОМАТИЧЕСКИ. Мыслить и делать так, как по представлениям ОСТАЛЬНОГО коллектива, он в «такой-то ситуации» (с «краю ли он, или в центре») ДОЛЖЕН делать как ЛЮБАЯ женщина, ЛЮБОЙ мужчина и ЛЮБОЙ вождь.
ИНДИВИДУАЛЬНОЕ же мышление, которое не есть НИ КОЛЛЕКТИВНЫМ, НИ ОБЩЕСТВЕННЫМ, предполагает индивидуальное ОТНОШЕНИЕ к тому, что человек делает, а не «автоматически».
Ср.: «Представления, называемые коллективными, если их определять только в общих чертах, не углубляя вопроса об их сущности, могут распознаваться по следующим признакам, присущим всем членам данной социальной группы: они передаются в ней из поколения в поколение; они навязываются в ней отдельным личностям, пробуждая в них СООБРАЗНО ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ, чувства уважения, страха, поклонения и т. д. в отношениях своих объектов. Они НЕ ЗАВИСЯТ в своем бытии от ОТДЕЛЬНОЙ личности, их невозможно осмыслить и понять путем рассмотрения индивида как такового…». (Л_Леви-Брюль - ПЕРВОБЫТНОЕ МЫШЛЕНИЕ. monocler.ru/pervobyitnoe-myishlenie/), и с: «Все-таки ключевым в проблеме остается коллективное экологическое сознание групп людей. Под этим понимается общность взглядов на отношение человека к природе, и в таком смысле коллективное сознание ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕТСЯ общественному, для которого характерно СТОЛКНОВЕНИЕ ПОЗИЦИЙ…В коллективном сознании в роли личностного "Я" выступает популяция, а в роли "не-Я" - ПРИРОДА ИЛИ остальное человечество…». (VIVOS VOCO Г_А_ Заварзин, ЛЕКАРСТВО ДЛЯ ЗЕЛЕНЫХ. vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/VRAN/01_12/ZAVA...).
ПЕРВОБЫТНОЕ коллективное сознание отличается от современного коллективного сознания, главным образом (опять же – по Юнгу и Касталии «Игра в бисер». Лекция 3. htm) тем, что является ещё с одной стороны, психическим (бессознательным) явлением. А с другой стороны, оно уже есть цельное дублирование сознанием этих психических процессов в области обыденной жизни, организующих эти процессы в одно непрерывное целое. Т.е. по сути, есть упорядочивание и замещение явления СОБСТВЕННОГО «животного» мышления:
«Едва соприкоснувшись с бессознательным, мы перестаем осознавать самих себя. В этом главная опасность, инстинктивно ощущаемая дикарем, находящимся еще столь близко к этой плероме, от которой он испытывает ужас. Его неуверенная в себе сознание стоит еще на слабых ногах; оно является еще детским, всплывающим из первоначальных вод. Волна бессознательного может легко его захлестнуть, и тогда он забывает себе и делает вещи, в которых не узнает самого себя.… Все стремления человечества направлялись на укрепление сознания. Этой цели служили ритуалы, догматы; они были плотинами и стенами, воздвигнутыми против опасностей бессознательного» (Юнг. www.yourdreams.ru/biblio/pages/carl-gustav-jung... )…
Однако, считаю необходимым еще раз, сделать акцент на том, что я понимаю «бессознательное» несколько по-иному, чем принято всеми этими (Нейманом, Юнгом, Фрейдом) классиками психологии. И первое отличие: если, тот же Юнг относит к бессознательному: «ту часть психического содержания, которая не прошла какой-либо сознательной обработки», то моя позиция несколько иная.
В моем понимании структуры сознания нет понятия «чисто» бессознательное для человека и не только из лингвистических соображений. Тут, скорее вопрос о «целостности» человеческой психики. То есть, так или иначе наличие у человека сознания, как «высшей формы отражения», накладывает «свой отпечаток», на всю его психику. Так в восприятие этот «отпечаток», проявляется - в форме апперцепции. Причем на безусловные рефлексы проявляется в форме «торможения», «подавления», «сублимации»; на условные рефлексы - в форме построения, компоновки, интонирования и пр. при помощи условных знаков. Эмоции, трансформируются в чувства. То есть, практически вся человеческое существование протекает с участием сознания, даже тогда, когда сам человек это не осознает. Иной вопрос, в какой форме и насколько сильно это влияние?..
Другими словами, мне думается, что более правильно говорить о разной степени доступности сознанию существования подсознательного и других психических явлений. Но хотя, в принципе, бессознательное, и можно рассматривать в качестве наиболее глубинных слоев подсознания, к которым закрыт «доступ» сознания при нормальном его функционировании - и это бы, действительно, подчеркнуло момент преемственность в развитии «ментальной карты» животного. «Ментальные карты», или, для уже первобытного человека - «смысловые карты» имеют границы, существенно выходящие за рамки конкретной ситуации мышление человека. Своим расширением они, как раз и обязаны присутствием в представлениях сознания «декларативного компонента», который вследствие своей комплементарности, способен «вывести» мышление на абстрактный уровень.
Но, другой стороны, та же комплементарность, является основой совершенно новый способ «обработки информации». Такого способа когда, в принципе, уже сознание выполняет функции непосредственного сопоставления представлений - не декларативной и процедурной памяти в отдельности, а, в установившейся ранее комплементарности, представлений сознания- с непосредственным восприятием конкретной ситуации ощущениями. Вот эта «установившаяся ранее комплементарность», собственно и составляет «содержание» подсознания, которая фиксируется в определенной структуре, и управляет сознанием.
Т.е., отличие бессознательного от подсознания в том, что если бессознательное «подстраивается» под сознание, то подсознание - эта история существования этого сознания, где автобиография, образно говоря, всего лишь «ключ» доступа к этой истории.
Казалось - просто, однако искажает действительность мышления «о чем-то». Ведь, как я уже говорил, при существовании человека в нем существует совместно и одновременно, кроме сознательного мышления и наглядно-действенное, и наглядно-образное, и образное, которые, отнюдь не всегда совпадают с сознательным мышлением. То, что они существуют - очевидно, в момент, когда говорят: я действовал инстинктивно (а подразумевают - «не раздумывая»). Или, достаточно вспомнить о существовании перцепции, остающейся вне «фокуса внимания» сознания - на его «периферии». Другое дело, что сознательное (и подсознательное) мышление стало резко доминировать переходя с мифологического (и религиозного) к рациональному способу мышления Можно, наверно, сказать, что на протяжении не только первобытности, но и до нашего времени идет «освобождение» рационального (или, в данном случае правильнее было сказать расширенно – практичного) способа освоения мира от базового мифологического.
С моей точки зрения: то, что эти типы (наглядно-действенное и др.), отличные от сознательного мышления относятся к мышлению процедурными представлениями, которые не всегда комплементарны декларативным (хотя, по-моему, в случае, а следовательно в этом случае о наглядно-действенном мышлении о представлениях можно говорить весьма условно, ИМХО), но в этом случае несовпадения нельзя ведь говорить - что они не существуют вообще (отсюда: возможность - чувственной интуиции). Их нет только в самом сознании. И поэтому они суть то, что я бы назвал: бессознательное мышление.
Если же вернуться к различию между пра-коллективное сознанием и первобытным коллективным сознанием то оно не только в том, что:
- своё собственное сознание первобытным «проточеловеком» воспринималось как нечто внешнее, если не навязанное кем-то, то уж, по крайней мере, не имеющее ПРИЧИНЫ в самом человеке: он сознавал, что надо делать и в каком порядке, но не знал, откуда у него это знание.
А первобытный человек пользовался сознанием по своему усмотрению, но различие и в том что, как вследствие этого:
- как я уже сказал, первобытное коллективное сознание это - РОДОВОЕ сознание, но «перемещённое» в голову КАЖДОГО члена племени, рода, «скопированное» психикой отдельного человека. И потому оно - индивидуально цельное, а благодаря анимизму – и устойчивое.
-Личный же опыт в сознании первобытного человека не был чем-то пренебрежимо малым, даже в интерпретации его (человека) коллективного сознания. Но этот опыт, как не рефлектированный, был «РАСТВОРЁН» в сознании, был неким «оттенком незыблемого общего». Эта слабость, даже еще – неосознанность личностного начала первобытного человека хорошо иллюстрируется обрядом усыновления пленника племенем: «Достаточно излупить первобытного человека плетками, показать ему новый родной дом, поменять имя – и готов новый полноправный член племени. И в самом деле, какая разница? Коллективное сознание у всех индейцев одно и то же, а индивидуальная его составляющая настолько слаба, что ей (после смены имени – единственного способа для индивида определить, к какой семье он принадлежит) можно пренебречь. Таким образом, реальное управление в первобытном племени осуществляет не вождь, а коллективное племенное сознание, которое и определяет на 90% действия каждого члена племени в каждый момент времени» (НЕЙРОМАТИКА О СИСТЕМАХ УПРАВЛЕНИЯ.htm root.elima.ru/texts/index.php?id=615 ). Причем, синкретизм коллективного пра-сознания в голове каждого члена уже, собственно, не стада, но первобытной общины, племени происходит уже тотально. Появление цельности сознания происходило на основе женского ассоциативного «пра-логического» сознания, с отдельными «вкраплениями» мужского «бытового рационального» сознания, что и приводит к появлению мифологической формы мышления.
Здесь, очевидно, нужно заметить, что, если следовать «линии Геккеля», то для первобытного человека, именно в онтогенезе оно было единственным актуальным сознанием, вытеснившем пра-коллективное сознание пра-людей в подсознание. Собственно, пра-коллективное сознание первобытных людей и стало основой подсознания.
Если трудно представить это пра-коллективное сознание в его актуальности, то что говорить о вытесненном из сознания первобытных людей, положим, в сны пра-коллективном подсознании? Пожалуй, с более-менее значимой уверенностью можно, видимо, говорить о том, что центральной темой снов было именно неуправляемый переход от пра-коллективному к первобытно коллективному, и не думаю, что в при таком содержании сны были безмятежные, именно из-за этой неуправляемости. Тогда, как напомню, при бодрствовании, первобытный человек приобрел относительную устойчивость к актуальному для него коллективному сознанию благодаря анимализму, - способу не оставаться одному. В связи с этим, в лингвистическом аспекте я бы назвал эту онтологическую эпоху становления человечества: становление внутренней речи. Или обособление вербального мышления в относительно автономную часть, у которой появилась возможность управлять частью процедурных представлений из области поведения, т.е. появление процедурного смысла. Способность мыслить вербально не последовательно (сипрактическая речь - перемешивая действия и слова), а параллельно и в некотором роде: самостоятельно. Это время я бы назвал и началом формирования менталитета (точнее: пра-менталитета из-за не полноты функций, которые он выполняет в «зрелом» состоянии). Пра-менталитет основывается на чувстве вины и проявляется в существовании множества «табу» ограничивающих жизнь первобытного человека. (См. далее).
И, последнее, некоторые ученые, эпоху пра-коллективного называют «стадо за стадом», подразумевая, что первобытное человеческое стадо следовало за стадом животных, как источником пищи, а эпоху первобытного коллективного мышления - возникает «вождизм». Ведь, при «вождизме», в той иди иной степени, жизнь племени организовывал вождь, или старейшины, а значит, организация действий племени становится значительно эффективней.

Глава 3.
Групповое первобытное сознание

.

Собственно, и дальнейшее развитие сознания протекало, я бы сказал, через возникшую «множественность» первобытного коллективного сознания, т.е. через эпоху образования «группового» сознания в течение так называемой неолитической революции. Неолитическая революция произошла не только в результате второго разделения труда, но уже по образу жизни (на пастушеские и земледельческие племена). Не менее важно и то, что она так же, провела четкий водораздел между «мы» и «они». «Чужака» из другого образа жизни теперь уже нельзя было «просто излупить» и дать ему новое имя, чтобы он стал «своим». Его надо переучить к новому образу жизни того или иного племени. Обучить языку (в виду его усложнения), который отражал бы этот образ…
Кроме того, земледельческие племена постепенно, но неизбежно были вынуждены вести оседлый образ жизни. Соседние с ними скотоводческие, «вкусив» преимущества обмена (а, то и пограбить), тоже старались держаться к земледельческим племенам поближе.
Следовательно, человеческая Ойкумена начала структурироваться не только внутри земледельческого племени, но и вокруг него. «Они»- приобрели конкретность, определенность и множественность. Вслед за внешним разделением на «мы - они», которое я обозначил - «групповым» сознанием и по мере роста количества людей в сельскохозяйственном племени (демографический «взрыв»), групповое сознание постепенно проникло и внутрь сельскохозяйственного племени («кланы» - соседские общины, союзы племен).
Различие между первобытным коллективным и первобытным «групповым» сознанием, собственно, ИМХО, и связано с установлениями сначала внешних постоянных контактов между племенами, имеющими разный образ жизни, соответственно и разные языки (к тому же и более ранние, но периодические контакты на «сырьевых» маршрутах, кремния, асфальта и пр.- приобрели постоянство и стали масштабными). Вот, кстати, в эпоху неолита, и появились и постоянные «сырьевые» маршруты.
Не раскрывая полностью тему этого, но в связи с тем, что я сторонник мягкого варианта гипотезы лингвистической относительности (корреляционные связи), а само сознание определяю, как эту связь между процедурными и декларативными (в развитии - словесно-логическими представлениями) (См. tsarevpp.diary.ru/?tag=5064480 ) должен отметить:
«Слово, как знак в мышлении, (со временем) становится способным замещать представление. Представление только сопутствует слову. Подобно тому, как само слово замещается на математический знак в математике. Мы можем чисто «калькуляционно» совершать различные математические действия над математическими знаками, совершенно не вникая в то, что изначально эти знаки заместили (слово, или представление) по правилам математики. И лишь в конце такого оперирования знаками человек, возвращается к самому слову (как представлению), чтобы осмыслить, что получилось с ними у нас в итоге математических преобразований»,- я отмечу лишь этот аспект. Содержание языка зависит от образа жизни человека- с одной стороны, а содержание мышления зависит от языка- с другой стороны. Какова эта кореляция, и насколько она сильна - другой вопрос. Однако само существование такой корреляции - довольно очевидно. И в связи с ней интересно отметить:
1. « Монолингв - человек, владеющий только одним языком. У него существует очень прочная связь между мышлением и языком. И лишь когда появляется основа для сравнения - иностранный язык, тогда «мысль освобождается из плена слов» (русский лингвист Лев Владимирович Щерба). studfiles.net/preview/1806339/page:5/
2. «Недаром у многих народов есть пословица: «Сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек». elementy.ru/nauchno-populyarnaya_biblioteka/432...
Не буду останавливаться, на известном, что знание второго языка: улучшает математические способности ( т.е. способности к абстракции). А еще билингвы лучше улавливают и запоминают последовательности. Это позволяет билингвам лучше остальных ориентироваться на знакомой местности и держать в голове большой список дел. У билингвов особенно сильно развито внимание, причем не только по отношению к какому-то особому явлению, но и к его деталям. Ну, и так далее, типа: повышает креативность мышления, улучшает память.…
Но для нас самое любопытное, что язык влияет на мышление, типа: « …вот что нам удалось понять: действительно, люди, говорящие на разных языках, и мыслят различно. Даже незначительные мелочи грамматики способны оказать глубокое воздействие на наше мировоззрение исподволь» maiorova.livejournal.com/210774.html#comments . То, есть, ИМХО, тут самое главное то, что человек, владеющий двумя языками, способен мыслить по-разному. И это закрепляется, на основании существования двух разных языков сосуществующих параллельно в одном сознании. Другими словами, сознание неолитического человека впервые делится на «наше и другое». «Наше»- потому, что, поначалу, внутри «себя» нечего «делить».- Каждый член племени, да и вождь думает, как все, на одном языке при равной информированности. «Другое»- потому, как, приходится постоянно общаться с соседями, говорящими на другом языке. А другой язык - и есть носитель другого коллективного сознания, людьми которые этим языком обладают. Соответственно: билингв, в указанной выше поговорке: «два раза - человек», полиглот: «поли-раз-человек». Т.е.,- как говориться в этой пословице - есть здравый смысл. Как и в том, что «мысль освобождается из плена слов». Разные слова, разная грамматика порождают несколько отличающийся процедурный смысл, более приспособленный для определенного образа жизни… Пра-менталитет же, кроме функции упорядочивания сознательных представлений согласно эмоциональным маркерам («табу», «правота»- см. далее) начинает играть роль ограничения: «свои» «чужие».
Правда, современная лингвистика, не очень коррелирует с моей гипотезой, потому как распад современных языковых семей приходится на 6-е тыс., т.е. на эпоху уже сложившегося классического неолита. А макросемейств, предположительно на 14 тыс., т.е. на эпоху еще мезолита, но: «…четкого ответа на вопрос о существовании единого праязыка, даже для одной языковой семьи, на данном уровне развития науки дать невозможно. Тем более его невозможно дать в отношении праязыка человечества» oleshkov.info-tag.ru/doc/356.doc Донских О. А. Происхождение языка как философская проблема.— Новосибирск: Наука, 1984.
« Во-вторых, даже если считать, что индоевропейский и ностратический праязыки — реальные языковые общности, есть два серьезных момента, не позволяющих использовать результаты сравнительного анализа для изучения происхождения языка:
1) сами по себе восстанавливаемые явления настолько сложны, что объяснить их происхождение так же трудно, как и объяснить происхождение аналогичных явлений в современных языках;
2) временной предел, к которому относится восстанавливаемые явления,— десять тысяч лет или около того». (Донских О. А. Происхождение языка как философская проблема.— Новосибирск: Наука, 1984.).
Остается надеяться, что дальнейшее развитие лингвистики, с применением более развитого метода, чем например, метод М. Сводеша, который исходит из предположения, что основной словарь «народа» меняется с постоянной скоростью.- Ведь неразумно предполагать, что, как бы то ни было, но в неолитической революции, при коренном изменении образа жизни (вплоть до возникновения первых городов (Иерихон)), а также при резком росте разнообразия орудий труда, применении керамики, демографическом «взрыве» и т.д.- словарь народов-новаторов, изменяется с неизменной скоростью…
Так, или иначе, нас должно интересовать, прежде всего, развитие сознания. А, следовательно, надо уделить внимание, нужно, прежде всего, тождеству и отличиям между первобытнообщинным коллективным и групповым сознанием неолита. Как уже было сказано ранее: общим между ними является то, что в нем отсутствует (точнее, «растворено», «рассеяно») в этом «мы» персонификация «я», как члена племени, или группы. Безусловно, оно наличествует, но не активно: не является непосредственной первопричиной его действия. Типа: «Почему ты «так» действуешь?»- «потому, что мы всегда так поступаем в подобных случаях», или: «все так делают (из моей группы)»- Такой ответ современного взрослого человека - суть атавизм, сохранившийся с тех времен. Или, другой пример: Pluralis majestatis, (множественное величия)… особо интересно разновидность Авторского «мы», типа: «В связи с недавними событиями мы считаем необходимым напомнить в данном издании о судьбе Лаврентия Берии» ru.wikipedia.org/wiki/Pluralis_majestatis, но об этом рудименте: позже.
Т.е. первобытное коллективное сознание и групповое (неолитическое), по отношению «к себе»- по сути, однотипны, некая сумма одинаково мыслящих. Но в групповом сознании происходит осознание, а значит и сравнение, этих одинаково мыслящих сознаний - от других сознаний. И, прежде всего, являет себя в дивергенции языка, его «персонификацией». Тем самым, с одной стороны, язык становится естественной защитой «тождественность» сознание «внутри группы», от влияния извне. С другой, как было сказано: «сколько языков ты знаешь…» и знание языков - «освобождает мышление».
Итак, начавшееся деление сознания на «наше» и сознание «других» которое было спровоцировано извне постоянными контактами с другими племенами, ведущими не только два разных образа жизни, но и множество вариантов смешанных, а значит, владеющих, вследствие разного образа жизни разными языками,- явилось основанием уже для внутреннего деление сознания племени на групповое. Главное в этом процессе, то что на смену родовой общине приходит соседская, положившая в энеолите, вслед за неолитической «революцией» социальный кризис. Внутреннему делению, безусловно, способствовали возникновение целых областей производства: сельскохозяйственного и гончарного, с соответствующей технической оснащенностью и самими технологиями, зачаткам металлургии («холодная ковка» медных изделий из самородков меди).
Время существования группового сознания это, предположительно, есть время от неолита до мегалитической культуры. Т.е. время, когда «отпочковывающееся», в основном, из предгорных очагов первичного земледелия Передней Азии, оттеснялись все дальше к границам «сельскохозяйственной ойкумены», кочуя, иногда в течение двух-трех поколений, в поисках следующих подходящих земель.… Впрочем, экстенсивное развитие земледелия, нас должно интересовать меньше, чем ее интенсивное, которое нужно связать со «второй волной» таких переселенцев, которые прежде, чем «уходить с насиженных мест», всячески пытались восстановить истощенную ведением сельскохозяйственных работ землю…
Опуская подробности, в этом смысле усовершенствований орудий труда, особо важно было открытие поливного земледелия. Зародившееся на естественных разливах горных ручьёв поливное и богарное земледелие (когда посевы производились накануне дож¬дей), при перекочевке земледельцев в другие места, под влиянием местных условий приняло форму, «болотного» и лиманного земледелия, т.е. основу первых «речных» цивилизаций. Эти «речные» цивилизации, в конечном счете, и привели к принципиально новому развитию сознания - из «группового» коллективного сознания: общественному и индивидуальному, которое и продолжается до настоящего времени.