Данная глава не призвана для внесения чего-либо нового ни в понятие логики, ни в её структуру. Наоборот, она нужна как элемент консерватизма, как инерция мышления, которую необходимо использовать, чтобы на основании её вывести собственную логику – логику противоположений (насколько и почему моя логика противоположений будет отлична от общепринятой диалектики – постепенно будет вскрываться мной на всём протяжении данной работы).
Начнём с определения логики. Понятие логики я буду использовать в двух смыслах:
1) логика как наука (искусство) доказывать истинное и опровергать ложное (логика А);
2) логика как процесс мышления (логика Б).
Безусловно, оба этих определения могут быть подвергнуты справедливой критике. Я же, в оправдание, скажу следующее. Во-первых, само появление на свет логики как науки, обязано появлению в ранней греческой философии (в частности, у Фалеса) доказательства, как метода выяснения истинности того или иного суждения. В дальнейшем формализация логики и её усовершенствование были направлены именно на универсализацию, а также на увеличение достоверности истины, получаемой путём доказательства (т.е. в определении логики я исхожу из цели, которой она служит).
Если взять более широко, то, поскольку логика А:
- была изобретена именно с целью доказательства того или иного суждения;
- до сих пор является единственным средством, используемым для умозрительного доказательства истинности того или иного суждения,-
и при этом правильность применения логики А является критерием истинности доказываемого суждения, то всё остальное в этой науке так или иначе подчинено по-прежнему первоначальной цели: доказывать истинное и опровергать ложное.
То, что логика находит свою определённость именно в целеполагании её как науки, не является чем-то исключительным для науки. Характеризуя логику Аристотеля, Микеладзе Э. писал: «Известно, что глобальное определение предмета какой-либо науки, учитывающее весь ход её будущего развития…- безнадёжное предприятие… Однако почти всегда поддаётся усмотрению тот качественный феномен, который в качестве проблемы… породил данную науку и который навсегда останется ядром всей её возможной проблематики. Анализ изначального феномена порой приводит к расширению предмета исследования, но впоследствии также и к сужению области рассмотрения нерасчётливо раздутой на предыдущем этапе развития… Вопрос о том, каким образом строится дедуктивное рассуждение (силлогизм), и в частности доказательство, составляет, следовательно, центральную проблему логики Аристотеля. Все остальные вопросы, какими важными они сами по себе ни казались, сконцентрированы вокруг этой центральной проблемы, узрение которой и означало изобретение логики» (Микеладзе Э. Основоположения логики Аристотеля.// Аристотель. Соч. в 4-х т. Т.2. М., 1978. С. 6 – 9).
Естественно также полагать логику как процесс мышления (логику Б). Действительно, когда мы говорим: «Ты мыслишь логично»,- то подразумеваем не что иное, как ход рассуждений, переход от правильных (a priori) посылок к исследуемому на достоверность суждению.
После определения того, что я имею ввиду под логикой, я озвучу свои постулаты.
Постулат 1.
Истинность суждения, в конечном итоге заключается в тождественности утверждения или отрицания того, что содержится в данном суждении, тому, что оно отражает из реальности.
Этот постулат, в общем-то не нуждается ни в обосновании (на то он и постулат), ни в пояснении, хотя полный его смысл выяснится лишь после того, как будет установлено чёткое определение реальности.
Постулат 2.
Существует столько же логик, сколько есть мыслящих субъектов.
Второй постулат, однако, больше напоминает теорему, нежели постулат. Действительно, второй постулат уже частично вытекает из первого, что и будет мною в дальнейшем доказано (после уточнения понятия реальности). Но в данный момент я отталкиваюсь от эмпирии, которая указывает нам на то, что каждый из великих мыслителей прошлого использовал свою логику в построении своего мыслительного мира, и каждый комментатор великого мыслителя понимал его учение по-своему (т.е. исходя из своей логики).
На это можно возразить двояко:
а) существуют законы формальной логики, объединяющие различные логики в один класс, тип.
Но:
- во-первых, существует и действительна так называемая диалектическая логика, законы существования которой несколько иные, чем у формальной логики, что даёт право считать формальную логику в широком спектре мнений чуть ли неверной. Об этом толкует уже Гегель: «Формы…отличные от содержания и лишь внешние ему, неспособны охватывать истину. Пустота этих форм формальной логики делает их достойными «презрения» и «насмешки». Закон тождества, А=А, - пустота, «невыносимая»». Родоначальнику диалектической логики было естественно стремление отграничить свою логику от существующей. Тем не менее, он же и утверждает: «Несправедливо забывать, что эти категории «в познании имеют свою область, где они должны сохранять значение». Но как «безразличные формы» они могут быть «орудиями ошибки и софистики», не истины… - Старая формальная логика – точно детское занятие, составление картин из кусочков – подверглась пренебрежению» (Цит. по Ленин В.И. Полн. Собр. соч. 5 изд. Т. 29. С. 85, 88). Такое отношение сохранилось так или иначе в МЛФ до последнего времени. Например, Андреев И.Д. определял ещё в 1990 г. формальную логику как «частный метод, приём познания» (в отличие от диалектической логики, способной «быть всеобщей логикой современного научного познания») (См. Андреев И.Д. К вопросу о соотношении диалектики, метафизики и формальной логики.// Философские науки. №8. 1990. С. 116). Это мнение, как видим, не поколебали успехи математической логики и её применение в программировании, пропитанном формальной логикой до самых оснований. Лично для меня последнее служит реальным подтверждением жизненности формальной логики в нашем компьютеризированном мире. Таким образом, существует, как минимум, две до невозможности общие логики – формальная и диалектическая, которые, по крайней мере, со времён Сталина (См. его работу «О диалектическом и историческом материализме») прямо противолагаются друг другу. Существование же двух общих противоположных логик уже само по себе даёт возможность различных вариаций законов этих логик, из которых каждый субъект мышления вправе выбрать себе вариацию по вкусу;
- во-вторых, нельзя забывать о том, что каждый раз логика Б зарождается в индивидууме. При этом логика его рассуждений приобретает качественно иной характер, чем у мыслящих прежней логикой. Так, Н. Бор, открыв принцип дополнительности, смотрит на мир иначе, чем А. Эйнштейн, сформулировавший постулаты специальной теории относительности. То, что логично для одного – нелогично для другого. Причём, их логики различны не только из-за разности оснований (предпочтений), исходя из которых строятся их концепции микромира (что, кстати, говорит о важности закона достаточности оснований в вариативности логик), но и о более глубоких различиях самих мыслительных процессов, приведших к этому различию предпочтений. Столкновение двух логик великих физиков в своей безысходной неразрешимости лишь подчёркивает их качественное различие.
Даже такой, по определению Гегеля, «невыносимо пустой» закон тождества способен к индуцированию вариативных логик, ибо он сам зависит от законов отождествления (кантовского «подвода» понятий под логический закон) – о чём пойдёт речь позже. Так что же говорить о диалектической «содержательной» логике?!! Ведь содержание гораздо изменчивей формы!!!
До сих пор я говорил о великих мыслителях мира сего, открывших и усовершенствовавших науку логику, и их комментаторах, но уже нашему непосредственному опыту доступно выявление различных логик (в частности, различного понимания того или иного суждения) у каждого из людей, охваченного мыслительным актом. Безусловно, во всех этих логиках есть нечто общее, обнаружение которого и использование, как раз и делает индивида, способного на такое обобщение, великим, как раз и делает логику этого индивида всеобщей, признанной многими и т.д., но не лишает многочисленные индивидуальные логики их индивидуальности, смысл и оправдание существования которых мы находим в самом индивидууме.
Начнём с определения логики. Понятие логики я буду использовать в двух смыслах:
1) логика как наука (искусство) доказывать истинное и опровергать ложное (логика А);
2) логика как процесс мышления (логика Б).
Безусловно, оба этих определения могут быть подвергнуты справедливой критике. Я же, в оправдание, скажу следующее. Во-первых, само появление на свет логики как науки, обязано появлению в ранней греческой философии (в частности, у Фалеса) доказательства, как метода выяснения истинности того или иного суждения. В дальнейшем формализация логики и её усовершенствование были направлены именно на универсализацию, а также на увеличение достоверности истины, получаемой путём доказательства (т.е. в определении логики я исхожу из цели, которой она служит).
Если взять более широко, то, поскольку логика А:
- была изобретена именно с целью доказательства того или иного суждения;
- до сих пор является единственным средством, используемым для умозрительного доказательства истинности того или иного суждения,-
и при этом правильность применения логики А является критерием истинности доказываемого суждения, то всё остальное в этой науке так или иначе подчинено по-прежнему первоначальной цели: доказывать истинное и опровергать ложное.
То, что логика находит свою определённость именно в целеполагании её как науки, не является чем-то исключительным для науки. Характеризуя логику Аристотеля, Микеладзе Э. писал: «Известно, что глобальное определение предмета какой-либо науки, учитывающее весь ход её будущего развития…- безнадёжное предприятие… Однако почти всегда поддаётся усмотрению тот качественный феномен, который в качестве проблемы… породил данную науку и который навсегда останется ядром всей её возможной проблематики. Анализ изначального феномена порой приводит к расширению предмета исследования, но впоследствии также и к сужению области рассмотрения нерасчётливо раздутой на предыдущем этапе развития… Вопрос о том, каким образом строится дедуктивное рассуждение (силлогизм), и в частности доказательство, составляет, следовательно, центральную проблему логики Аристотеля. Все остальные вопросы, какими важными они сами по себе ни казались, сконцентрированы вокруг этой центральной проблемы, узрение которой и означало изобретение логики» (Микеладзе Э. Основоположения логики Аристотеля.// Аристотель. Соч. в 4-х т. Т.2. М., 1978. С. 6 – 9).
Естественно также полагать логику как процесс мышления (логику Б). Действительно, когда мы говорим: «Ты мыслишь логично»,- то подразумеваем не что иное, как ход рассуждений, переход от правильных (a priori) посылок к исследуемому на достоверность суждению.
После определения того, что я имею ввиду под логикой, я озвучу свои постулаты.
Постулат 1.
Истинность суждения, в конечном итоге заключается в тождественности утверждения или отрицания того, что содержится в данном суждении, тому, что оно отражает из реальности.
Этот постулат, в общем-то не нуждается ни в обосновании (на то он и постулат), ни в пояснении, хотя полный его смысл выяснится лишь после того, как будет установлено чёткое определение реальности.
Постулат 2.
Существует столько же логик, сколько есть мыслящих субъектов.
Второй постулат, однако, больше напоминает теорему, нежели постулат. Действительно, второй постулат уже частично вытекает из первого, что и будет мною в дальнейшем доказано (после уточнения понятия реальности). Но в данный момент я отталкиваюсь от эмпирии, которая указывает нам на то, что каждый из великих мыслителей прошлого использовал свою логику в построении своего мыслительного мира, и каждый комментатор великого мыслителя понимал его учение по-своему (т.е. исходя из своей логики).
На это можно возразить двояко:
а) существуют законы формальной логики, объединяющие различные логики в один класс, тип.
Но:
- во-первых, существует и действительна так называемая диалектическая логика, законы существования которой несколько иные, чем у формальной логики, что даёт право считать формальную логику в широком спектре мнений чуть ли неверной. Об этом толкует уже Гегель: «Формы…отличные от содержания и лишь внешние ему, неспособны охватывать истину. Пустота этих форм формальной логики делает их достойными «презрения» и «насмешки». Закон тождества, А=А, - пустота, «невыносимая»». Родоначальнику диалектической логики было естественно стремление отграничить свою логику от существующей. Тем не менее, он же и утверждает: «Несправедливо забывать, что эти категории «в познании имеют свою область, где они должны сохранять значение». Но как «безразличные формы» они могут быть «орудиями ошибки и софистики», не истины… - Старая формальная логика – точно детское занятие, составление картин из кусочков – подверглась пренебрежению» (Цит. по Ленин В.И. Полн. Собр. соч. 5 изд. Т. 29. С. 85, 88). Такое отношение сохранилось так или иначе в МЛФ до последнего времени. Например, Андреев И.Д. определял ещё в 1990 г. формальную логику как «частный метод, приём познания» (в отличие от диалектической логики, способной «быть всеобщей логикой современного научного познания») (См. Андреев И.Д. К вопросу о соотношении диалектики, метафизики и формальной логики.// Философские науки. №8. 1990. С. 116). Это мнение, как видим, не поколебали успехи математической логики и её применение в программировании, пропитанном формальной логикой до самых оснований. Лично для меня последнее служит реальным подтверждением жизненности формальной логики в нашем компьютеризированном мире. Таким образом, существует, как минимум, две до невозможности общие логики – формальная и диалектическая, которые, по крайней мере, со времён Сталина (См. его работу «О диалектическом и историческом материализме») прямо противолагаются друг другу. Существование же двух общих противоположных логик уже само по себе даёт возможность различных вариаций законов этих логик, из которых каждый субъект мышления вправе выбрать себе вариацию по вкусу;
- во-вторых, нельзя забывать о том, что каждый раз логика Б зарождается в индивидууме. При этом логика его рассуждений приобретает качественно иной характер, чем у мыслящих прежней логикой. Так, Н. Бор, открыв принцип дополнительности, смотрит на мир иначе, чем А. Эйнштейн, сформулировавший постулаты специальной теории относительности. То, что логично для одного – нелогично для другого. Причём, их логики различны не только из-за разности оснований (предпочтений), исходя из которых строятся их концепции микромира (что, кстати, говорит о важности закона достаточности оснований в вариативности логик), но и о более глубоких различиях самих мыслительных процессов, приведших к этому различию предпочтений. Столкновение двух логик великих физиков в своей безысходной неразрешимости лишь подчёркивает их качественное различие.
Даже такой, по определению Гегеля, «невыносимо пустой» закон тождества способен к индуцированию вариативных логик, ибо он сам зависит от законов отождествления (кантовского «подвода» понятий под логический закон) – о чём пойдёт речь позже. Так что же говорить о диалектической «содержательной» логике?!! Ведь содержание гораздо изменчивей формы!!!
До сих пор я говорил о великих мыслителях мира сего, открывших и усовершенствовавших науку логику, и их комментаторах, но уже нашему непосредственному опыту доступно выявление различных логик (в частности, различного понимания того или иного суждения) у каждого из людей, охваченного мыслительным актом. Безусловно, во всех этих логиках есть нечто общее, обнаружение которого и использование, как раз и делает индивида, способного на такое обобщение, великим, как раз и делает логику этого индивида всеобщей, признанной многими и т.д., но не лишает многочисленные индивидуальные логики их индивидуальности, смысл и оправдание существования которых мы находим в самом индивидууме.