В процессе работы редактору приходится решать две задачи:
1) определить значимость статьи. Эта задача решается редактором, исходя, в основном, из двух критериев. Первый - значимость вопроса, поднимаемого в статье с точки зрения общепризнанной теории или в аспекте структуры научной дисциплины, развитие которой его журнал призван освещать. Второй – оригинальность разрешения этого вопроса;
2. Разрешён ли поднятый вопрос верно (или хотя бы корректно) по существу.
Рассмотрим конкретно первое.
1. Данная статья (глава) посвящена установлению собственного смысла понятия идеального. Поскольку в этой статье (главе) речь идёт о понятии идеального, которое является одной из категорий философии, то вполне естественно, что эту статью (главу) следует отсылать именно в философский журнал. Т.е. тематика статьи совпадает с направленностью тематики самого журнала «Вопросы философии».
2. Значимость категории идеального в структуре МЛФ не вызывает сомнений, поскольку, действительно, основным вопросом не только МЛФ, но и, согласно той же МЛФ, любой философской системы является отношение материи к сознанию, с которым в той же МЛФ непосредственно связано понятие идеального. И хоть я (да и не только я, но и…) «…мы до сих пор не встречаем явного определения термина «идеальное» даже в философских работах, специально посвящённых природе идеального» (См. Петров Ю.А. Азбука логичного мышления. М., 1991. С. 41), но, судя по признакам, которые приписывают в МЛФ понятию идеального: «термины «сознание» и «идеальное» могут быть синонимичны, если берутся только в философском аспекте» (См. Петров Ю.А. Там же. С. 42). Т.е. понятие идеального в философском аспекте в МЛФ служит синонимом (или очень близко) к понятию «сознание», а значит, посредством его придаётся определённый смысл основному вопросу философии. Мало того, дефиниция идеального, как «субъективной реальности» в МЛФ прямо противопоставляет это понятие материи, которая суть «объективная реальность». Таким образом, вопрос о категории идеального должен иметь первостепенную значимость в категориальной структуре МЛФ, наравне с выяснением смысла таких понятий, как материя, сознание. Значит, с первой частью первой задачи у редактора всё должно быть в порядке. Я послал статью не только туда, куда нужно, но и значимую в смысле занимаемой по важности в МЛФ проблемы. Впрочем, может быть, не надо было ставить в моей статье задачи понимания смысла понятия идеального? Но и с этим – всё в порядке. Прежде чем спорить о чём-либо (например, об основном вопросе философии), надо определить понятия. Т.е. согласно практическим правилам логики я предварительно должен явно и ясно определить термины независимо от знания или незнания их реципиентом. Иначе – о чём спорить, что выяснять в качестве истинности утверждения: вторичность чего? – Идеального. Чего, чего?
Теперь перейдём ко второй части первой задачи редактора: к оценке оригинальности решения. В общем-то, моё решение было столь оригинальным, что Шаров А., видимо, его не понял. Моё решение о смысле понятия идеального зачёркивает ныне принятое в МЛФ содержание этого понятия. Идеальное, по существу, у меня не синоним сознания в философском смысле, а потенциальная внутренняя природа существующего. Т.е. понятие идеального отражает внутреннюю природу любого объекта действительности, а не только сознание в целом или природу сознания в частности – принципиальная разница, не правда ли? Новизна такого определения идеального очевидна даже в историческом аспекте философии, хотя я постоянно и обращаюсь к истории философии для поддержания моего тезиса (дефиниции идеального). Поэтому меня и обходит стороной (не попадает в цель) упрёк А. Шарова в том, что я не почерпнул мудрости у таких корифеев (без иронии) философии, как уважаемые Э.В. Ильенков и М.К. Мамардашвили. Они-то, тщательно исследуя отношение сознания, мышления к материи, даже если и пользовались понятием идеального, то в русле указанного смысла идеального для всей МЛФ. У меня же понятие идеального имеет совершенно иной смысл, чем понятие сознания.
Новый смысл понятия идеального, во-первых, как выяснилось после обращения к истории философии, тоже имеет важное философское значение (т.е. категория идеального у меня остаётся философской категорией, и я при определении смысла понятия идеального не выхожу за рамки философии). Во-вторых, этот смысл ставит под сомнение давно известную классическую дефиницию материи – поэтому я обязан был рассмотреть понятие материи в ходе своего анализа. То же можно сказать и о понятии сознания, как синоним понятия идеального и т.д.
Само по себе такое положение заставляет по новому взглянуть на эти понятия (действительно, самостоятельность понятия идеального позволяет это сделать). Но разрушающий старые связи категорий в МЛФ эффект – лишь другая сторона созидающего, ибо понятия идеального и реального (как противоположности идеальному) получили необычайный потенциал собственного развития, как понятия – теории. И хотя Шаров А. не мог подозревать о моей потребности в этих понятиях с новым смыслом, не мог знать, что новый собственный смысл этих понятий, остающихся значительными философскими категориями, основанием которых служит необычайно обширная философская категория природы, определяет по новому развитие этих понятий, как в себе, так и для-другого. Шаров А. не мог не понять, что в данной статье (главе) разговор идёт не о терминологическом споре (что само по себе философски значимо, коль скоро решается вопрос о содержании философской категории, которая как основние или как обоснованное, или как связка должна в доказательствах того или иного философского факта отождествляться с другими философскими категориями согласно своему собственному смыслу), а о сущности (в какой-то мере) толкования основ всей МЛФ. Разговор идёт о пересмотре категориальной структуры МЛФ. И уж, конечно, выявление собственного философского смысла понятия идеального, столь разнящегося от общепринятого, никак не может считаться терминологическим уточнением.
Делаю вывод: значимость статьи (главы) в философском аспекте существенна.
1) определить значимость статьи. Эта задача решается редактором, исходя, в основном, из двух критериев. Первый - значимость вопроса, поднимаемого в статье с точки зрения общепризнанной теории или в аспекте структуры научной дисциплины, развитие которой его журнал призван освещать. Второй – оригинальность разрешения этого вопроса;
2. Разрешён ли поднятый вопрос верно (или хотя бы корректно) по существу.
Рассмотрим конкретно первое.
1. Данная статья (глава) посвящена установлению собственного смысла понятия идеального. Поскольку в этой статье (главе) речь идёт о понятии идеального, которое является одной из категорий философии, то вполне естественно, что эту статью (главу) следует отсылать именно в философский журнал. Т.е. тематика статьи совпадает с направленностью тематики самого журнала «Вопросы философии».
2. Значимость категории идеального в структуре МЛФ не вызывает сомнений, поскольку, действительно, основным вопросом не только МЛФ, но и, согласно той же МЛФ, любой философской системы является отношение материи к сознанию, с которым в той же МЛФ непосредственно связано понятие идеального. И хоть я (да и не только я, но и…) «…мы до сих пор не встречаем явного определения термина «идеальное» даже в философских работах, специально посвящённых природе идеального» (См. Петров Ю.А. Азбука логичного мышления. М., 1991. С. 41), но, судя по признакам, которые приписывают в МЛФ понятию идеального: «термины «сознание» и «идеальное» могут быть синонимичны, если берутся только в философском аспекте» (См. Петров Ю.А. Там же. С. 42). Т.е. понятие идеального в философском аспекте в МЛФ служит синонимом (или очень близко) к понятию «сознание», а значит, посредством его придаётся определённый смысл основному вопросу философии. Мало того, дефиниция идеального, как «субъективной реальности» в МЛФ прямо противопоставляет это понятие материи, которая суть «объективная реальность». Таким образом, вопрос о категории идеального должен иметь первостепенную значимость в категориальной структуре МЛФ, наравне с выяснением смысла таких понятий, как материя, сознание. Значит, с первой частью первой задачи у редактора всё должно быть в порядке. Я послал статью не только туда, куда нужно, но и значимую в смысле занимаемой по важности в МЛФ проблемы. Впрочем, может быть, не надо было ставить в моей статье задачи понимания смысла понятия идеального? Но и с этим – всё в порядке. Прежде чем спорить о чём-либо (например, об основном вопросе философии), надо определить понятия. Т.е. согласно практическим правилам логики я предварительно должен явно и ясно определить термины независимо от знания или незнания их реципиентом. Иначе – о чём спорить, что выяснять в качестве истинности утверждения: вторичность чего? – Идеального. Чего, чего?
Теперь перейдём ко второй части первой задачи редактора: к оценке оригинальности решения. В общем-то, моё решение было столь оригинальным, что Шаров А., видимо, его не понял. Моё решение о смысле понятия идеального зачёркивает ныне принятое в МЛФ содержание этого понятия. Идеальное, по существу, у меня не синоним сознания в философском смысле, а потенциальная внутренняя природа существующего. Т.е. понятие идеального отражает внутреннюю природу любого объекта действительности, а не только сознание в целом или природу сознания в частности – принципиальная разница, не правда ли? Новизна такого определения идеального очевидна даже в историческом аспекте философии, хотя я постоянно и обращаюсь к истории философии для поддержания моего тезиса (дефиниции идеального). Поэтому меня и обходит стороной (не попадает в цель) упрёк А. Шарова в том, что я не почерпнул мудрости у таких корифеев (без иронии) философии, как уважаемые Э.В. Ильенков и М.К. Мамардашвили. Они-то, тщательно исследуя отношение сознания, мышления к материи, даже если и пользовались понятием идеального, то в русле указанного смысла идеального для всей МЛФ. У меня же понятие идеального имеет совершенно иной смысл, чем понятие сознания.
Новый смысл понятия идеального, во-первых, как выяснилось после обращения к истории философии, тоже имеет важное философское значение (т.е. категория идеального у меня остаётся философской категорией, и я при определении смысла понятия идеального не выхожу за рамки философии). Во-вторых, этот смысл ставит под сомнение давно известную классическую дефиницию материи – поэтому я обязан был рассмотреть понятие материи в ходе своего анализа. То же можно сказать и о понятии сознания, как синоним понятия идеального и т.д.
Само по себе такое положение заставляет по новому взглянуть на эти понятия (действительно, самостоятельность понятия идеального позволяет это сделать). Но разрушающий старые связи категорий в МЛФ эффект – лишь другая сторона созидающего, ибо понятия идеального и реального (как противоположности идеальному) получили необычайный потенциал собственного развития, как понятия – теории. И хотя Шаров А. не мог подозревать о моей потребности в этих понятиях с новым смыслом, не мог знать, что новый собственный смысл этих понятий, остающихся значительными философскими категориями, основанием которых служит необычайно обширная философская категория природы, определяет по новому развитие этих понятий, как в себе, так и для-другого. Шаров А. не мог не понять, что в данной статье (главе) разговор идёт не о терминологическом споре (что само по себе философски значимо, коль скоро решается вопрос о содержании философской категории, которая как основние или как обоснованное, или как связка должна в доказательствах того или иного философского факта отождествляться с другими философскими категориями согласно своему собственному смыслу), а о сущности (в какой-то мере) толкования основ всей МЛФ. Разговор идёт о пересмотре категориальной структуры МЛФ. И уж, конечно, выявление собственного философского смысла понятия идеального, столь разнящегося от общепринятого, никак не может считаться терминологическим уточнением.
Делаю вывод: значимость статьи (главы) в философском аспекте существенна.